Когда из врат святого раяБыл изгнан падший человек,Стал кочевать он в край из края,Вдали от райских кущ и рек.Он населил леса и горы,Поморья, степи и луга;Повсюду с ближним вел раздоры,И в брате видел он врага.И вот поработил он брата.С природой в тягостной борьбеДобыл свободы он и златаИ поклонился сам себе.Но страсти, смуты и невзгодыРазбили в нем душевный мир.И стал шататься древний мирВ избытке рабства и свободы…Но вот на землю Он пришел,Людскую долю Сам изведал,И людям новый Он глаголИз уст Божественных поведал.И каждый, кто внимать хотел,То слово новое услышалИ для высоких чувств и делНа новый путь и подвиг вышел.Больному язвы он омыл,Согрел нагого в день холодный,В тюрьме страдальца посетил,И был накормлен им голодный.Распродал он достаток свойИ с неимущим поделился:И вновь к нему души покойИ рай забытый воротился.Опять легко вздохнула грудь,И человек тепло и святоБлагословил свой трудный путьИ во враге увидел брата…Но шли века, неслись года,Забылась заповедь Христова;Среди борьбы, забот, трудаДушевный рай утрачен снова.Вернем же снова мир души,Оставим хоть на миг усердьеК земным заботам – и в тишиСмиренным делом милосердьяПочтим святое РождествоТого, Кто вызвал в нас сердечность,Явивши в Боге – человечностьИ в человеке – Божество!.
Саша Черный
(1880–1932)
Рождественское
В яслях спал на свежем сенеТихий крошечный Христос.Месяц, вынырнув из тени,Гладил лен его волос…Бык дохнул в лицо МладенцаИ, соломою шурша,На упругое коленцеЗасмотрелся чуть дыша.Воробьи сквозь жерди крышиК яслям хлынули гурьбой,А бычок, прижавшись к нише,Одеяльце мял губой.Пес, прокравшись к теплой ножке,Полизал ее тайком.Всех уютней было кошкеВ яслях греть Дитя бочком…Присмиревший белый козликНа чело Его дышал,Только глупый серый осликВсех беспомощно толкал.«Посмотреть бы на РебенкаХоть минуточку и мне!» —И заплакал звонко-звонкоВ предрассветной тишине…А Христос, раскрывши глазки,Вдруг раздвинул круг зверейИ с улыбкой, полной ласки,Прошептал: «Смотри скорей!..»