Рождественские сумерки

И вот он уже на внутренней стороне бедра, чем выше поднимается, тем шире раздвигаются мои ноги. Нет, я не стесняюсь, мне же не шестнадцать лет, и это должно было когда-то произойти. Я, блин, просто вспоминаю, что я девственница в свои-то годы.

Страх понемногу накатывает, я не боюсь боли. Нет, вру, я боюсь боли и неизвестности, как всё пройдёт. От моих дебильных мыслей отвлекают невероятные ощущения ТАМ.

Боги! Что он творит своим языком? Он будто рисует им цветы или… Да не знаю я что, но это приятно. Руки непроизвольно сминают простыню. Из моего приоткрытого рта вырываются тихие стоны. Меня прошибает молния, когда он обхватывает губами клитор и начинает его ласкать. Я горю!

Тобиан отрывается от сладкого с моим последним стоном. Я растеклась лужицей, и, кажется, он забрал всю мою магию и силы. То ли поцелуями, то ли покусываниями моих рёбер он добирается до груди. Я и не знала, что грудь такая чувствительная. Жар между ног вновь нарастает.

— Ты не передумала? — шепчет мне на ушко.

— Нет.

Резкая боль ниже живота. Хотелось кричать, что передумала, отпихнуть его. Но я только сильно сжала его бёдра ногами и тяжело дышала. Тобиан не шевелился, дав мне возможность передохнуть и привыкнуть к наполненности им своего тела. Пока мы отдыхаем там, а точнее ждём, Тобиан нежно целует мои губы. Будто пьёт меня по чуть-чуть, наслаждаясь каждой каплей.

— Продолжай.

Ничего не отвечает, медленные движения, и так приятно… Боль отступает. Он выходит почти на всю длину и заходит вновь в горячие объятия моего лона.

Сама мысль о том, что это сейчас происходит, вызывает невероятные ощущения. Мои нервные окончания будто все оголены. Движения становятся сильнее и быстрее. Ладонями сжимаю упругие ягодицы своего мужчины, мечтала это сделать. Тобиан заводится от этого сильнее.

За спиной мужчины появляются языки его магии. Она меня не давит, она меня обволакивает. Тобиан накрывает губы поцелуем, глубоко проникая языком, он делает это жадно.

Моя магия настолько возбудилась, что, казалось, я взорвусь. Я непроизвольно выпустила и свою магию, и совсем случайно коснулась его сознания, как перышком щеки.

Я почувствовала его безграничную любовь ко мне, я окунулась в нее, как в океан. Мы обволакивали друг друга своими чувствами и магией. Наша тьма такая разная, но родная друг для друга.

Тобиан взял меня под поясницу и усадил на себя. Я обхватила его за плечи, и мы двигались друг другу навстречу, жадно целуя губы до боли.

Но закончить я хотела, владея им одна. Оттолкнула его на постель, я просто насаживалась на его немаленький член и хотела, чтобы он любовался моим телом.

Тобиан крепко взял меня за бедра и с силой входил глубоко. Мы кончали одновременно. Я чувствовала его горячее семя и как стенки моей дырочки ритмично сжимали его внутри.

Я легла на его грудь, тяжело дыша. Он гладил мою спину и волосы. Мы молчали какое-то время, а потом он отнес меня на руках в ванную. Как же я мечтала оказаться с ним в одной воде. Ночами только ночами я позволяла себе эти мысли, тихо лаская пальчиками между ног.

Горячая вода расслабляла, приглушенный свет и наше отражение в зеркале. Мы переплели пальцы, наслаждаясь близостью, будто ждали этого всю жизнь.

— Шилли?

— Ммм?

— Я надеюсь, ты выбросила из своей тёмной головушки, что я тебе не брат?

— Ты мой мужчина, Тобиан.

— Твое лицо становится красивее, когда ты кончаешь...

— Прекрати меня смущать.

— Ооо, вот это удача, тебя смутить очень тяжело.

— А ты понял, что произошло? Наши магии сливались.

— Я сначала испугался, боялся сделать тебе больно.

— Я тоже испугалась, я коснулась твоего сознания.

— Что ты там увидела?

— Только твою любовь ко мне...

Он повернул к себе, взяв меня нежно за подбородок, и одарил припухшие губы сладким поцелуем.

— Мы не сможем вечно скрываться. Предлагаю тебе этого вообще не делать.

— Нас не поймут, Тобиан. Общество привыкло видеть в нас брата и сестру.

— Ты думаешь, им не плевать? Во-первых, все давно привыкли, что у нас странные отношения. У тебя и у меня не было никогда никаких других отношений. Я всегда вел себя рядом с тобой, будто я за тобой ухаживаю. Мы живем вдвоем. Знаешь, какие слухи о нас ходят? Нам может предъявить только храм, но после того, как я покажу свидетельство об усыновлении, все вопросы будут сняты. Понятно, милая?

— Понятно... А помнишь, когда мы были детьми... Мы с тобой превращались в медвежат и пугали нянечек?

— Помню. А ты почему вдруг вспомнила?

— Не знаю. Просто вспомнилось. Мы давно этого не делали. Интересно, какие мы сейчас медвежата?

— Надеюсь, не узнаем. Это же боевая форма.

— А почему у нас обоих медведи? Мы же не одной крови?

— Если честно, я просто скопировал тебя, Шилли. Больше никакую форму не пробовал. Вода остыла, в чьей спальне ночуем?

— Я хочу в своей сегодня.

Мы обсушились магией и нагишом ушли отдыхать, точнее, меня понесли. Мужчина лёг в постель, а я подошла задёрнуть шторы. Мои окна выходили на сад и лес. Вдруг показалось, что там кто-то есть. Но из-за блика в окне от камина ничего толком не разобрала.

— Что там, милая?

— Ничего, просто показалось.