Рождественские тайны

Мы с Кайлом и детьми уходим после антракта. Кайл очень устал. По правде говоря, ему просто не терпится попасть домой. И уложить детей в постель. В нашу постель. Мы все вместе в нее забираемся и начинаем рассматривать подарочные карты и сертификаты. Я и не знала о существовании многих из этих компаний. Совершенно незнакомые люди решили нас порадовать. Мелисса уговорила маму с папой, и они объездили весь наш городок. Приходили в разные компании и рассказывали о Кайле. Тут у нас сертификаты на стрижку, бесплатные билеты в кино, услуги массажиста, стрижка газона, бесплатное проживание в гостинице на выходные, а также путевка во Флориду. И еще много-много подарков. Я пытаюсь представить, как Мелисса все это организовала. Как они с мамой и папой разъехались в разные концы нашего городка, чтобы поговорить с руководством местных компаний. Просто не верится, что это та самая женщина, по соседству с которой мы совсем недавно поселились. Впрочем, повторяю: она умнее, чем сама о себе думает.

Кайл засыпает, слушая трескотню детей и россказни обо всем на свете, начиная с истории про одного мальчика из школы, Михея, который может засунуть макаронину в нос, а вытащить изо рта, и заканчивая объяснениями Эммы, почему она больше не любит розовый цвет. Дети вскоре тоже засыпают. Любуюсь на них и снова дотрагиваюсь до Кайла – хочу убедиться, что он сейчас здесь с нами.

Лежу в темноте, и меня по-прежнему бьет дрожь. Не то от благодарности, не то просто от избытка чувств. Я знаю очень многих, вернувшихся со службы. Им не то, что не предложат бесплатно машину помыть, – и слова-то доброго никто не скажет. Они возвращаются домой и тихо, молча, без шума пытаются снова влиться в общество. Я думала, так будет и с нами. Однако порой случаются такие неожиданности, что переворачивают все с ног на голову…

Перекидываю руку через сопящего во сне Итана, опускаю ладонь Кайлу на грудь и закрываю глаза.

Глава семнадцатая

«От прикосновения любви каждый становится поэтом».

Платон

МЕЛИССА

Я никогда в жизни ни для кого не сделала ничего хорошего. Это чистая правда. Жила в своей скорлупке – тридцать девять лет вела одинокое, унылое существование. Мне было до смерти страшно приходить в разные компании и просить сделать для Кайла что-нибудь приятное в честь его возвращения. Первые два раза со мной ходили Филлип и Мириам. А потом мы стали действовать поодиночке. Держать все в секрете от Гретхен и детей было очень волнительно и приятно. Тебя будто током прошибает. Я каждое утро приезжала пораньше в универмаг, а Роберт дал мне три выходных, чтобы, по выражению Глории, «прочесать улицы».

Вспоминаю, как Кайл заходит в клуб и смотрит на Гретхен, а она, не подозревая о его присутствии, продает кому-то торт на ярмарке. Филлип улыбается, Мириам плачет. Навсегда запомню, как Гретхен вскрикнула, запомню ее ошарашенное лицо. Лучший вечер в моей жизни!

На кухонном столе стоит купленный два дня назад рулон упаковочной бумаги. Купленный впервые за много лет, ведь я не делала рождественских подарков, и упаковочная бумага мне была ни к чему. Гретхен помогла выбрать подарок для Мириам – гольфы. Я решила, что подарок скучный, однако, по словам Глории, ничто так не радует Мириам, как добротная пара гольфов. Я купила ей три пары. Филлипу подарю сигары. Эмме – игру; продавщица в детском отделе универмага посоветовала. Итану – футбольный мяч. А Кайлу – перчатки и новую зимнюю шапку, чтобы голова не мерзла.

Поднимаю и разглядываю подарок для Гретхен. Это фоторамка. Сверху надпись – «Сестры», внутри – наша фотография. Мы стоим под елкой у нее дома. А внизу – записка, которую она нашла в квартире Рамоны.

Я оформила рамку в городе и с тех пор, как забрала готовый подарок, не могу наглядеться. Что, если бы Кайл и Гретхен решили переехать поближе к его родителям, а не к Мириам? Что, если бы домовладелец попросил сообщить о смерти Рамоны какого-нибудь другого соседа или плюнул бы и решил вообще ничего не сообщать? Случись хоть что-нибудь, любая мелочь не так, и я никогда не узнала бы, что Гретхен – моя сестра. Мы и по-соседски вряд ли бы с ней общались. Я бы сидела дома в четырех стенах и ей с детьми желала бы того же самого. Прислушавшись к себе, отчетливо чувствую: это провидение указывает мне путь.

Закончив упаковывать подарки, хватаю чашку кофе, кусок кекса от миссис Клаус (прикупила вчера вечером) и спешу на работу. Сегодня в универмаге Уилсона будет столпотворение – все, кто еще не успел купить подарки, ринутся наверстывать упущенное.

В час дня звонит телефон. У меня как раз перерыв. Наверняка Гретхен звонит – пригласила меня сегодня после работы, в шесть вечера, на рождественский ужин и хочет напомнить, как готовить фисташковый салат. Боится, что я забуду. Пудинг, маршмеллоу, ананас и взбитые сливки. Что тут сложного?.. Стараюсь говорить бодрым голосом, а то она жалуется, что по телефону я всегда кажусь сердитой.

– Мелисса, это Роберт.