Рождественские тайны

Весь день непрерывным потоком к нам идут мужчины и женщины, приносят свои изделия. Глория к каждому из них делает красивую табличку, на которой вручную пишет название. Здесь все возможные виды тортов: кокосовые, фисташковые, шоколадно-ромовые, клюквенно-яблочные пироги, банановые пироги с орехами пекан, лимонные и яблочные, торты с корицей и мускатным орехом, немецкие шоколадные торты и много-много других. А еще «рождественское полено», трюфельные, карамельные торты, шоколадное суфле с лесным орехом, ореховые, тыквенные и клюквенные пироги, гора капкейков, несметное множество чизкейков – тыквенный, со вкусом тоффи, имбирный, со вкусом гоголь-моголя, с хурмой, черепаховый, вишневый с амаретто. Их бы на обложку журнала Bon Appétit. И целая вереница булочек, которые смело можно было бы продавать в любой пекарне: с бататом, с шоколадом и орехом пекан, с изюмом, с сыром чеддер, апельсиновые, лимонные, с мясом, с кокосовым кремом, вишневые, карамельные, грушевые… Глория не просто пишет на табличках «яблочный» или «кокосовый» – она придумывает каждому изделию название. Пишет: «яблочный торт “Блаженство”» или «кокосовый торт “Мечта”». Мама не одобрила табличку с надписью «Банановый взрыв»; мол, название со словом «взрыв» невозможно воспринимать всерьез. Она предложила назвать этот торт «Банановый сюрприз». Но Глория заявила, что вот уж чего-чего, а банановых сюрпризов ей бы хотелось меньше всего. В итоге они решили назвать торт «Пальчики оближешь».

Заходят две женщины, одна – среднего возраста, вторая – старушка. Та, что помладше, придерживает пожилую даму под руку; старшая несет торт. Мелисса тянет к ним знакомиться.

– Миссис Швайгер! Вы испекли торт!

– А когда она их не пекла? – пожимает плечами младшая женщина.

Так это и есть миссис Швайгер? Она обнимает меня, а потом, немного отстранив, держит за плечи и внимательно разглядывает.

– Я вас знаю… Вы – Гретхен.

– Это миссис Швайгер и Карла, – говорит Мелисса.

– Я уже поняла.

Миссис Швайгер продолжает меня разглядывать, а потом вдруг снова крепко прижимает к себе.

– Подарите мне вашу фотографию.

– Хорошо. А какую?

– Семейную.

– Мы давно не делали семейных снимков, но я что-нибудь придумаю. Как только снова сфотографируемся всей семьей, могу выслать вам фото по электронной почте.

Она слегка сжимает мою руку.

– Электронная почта мне ни к чему. Мне нужно фото для моей коробочки.

– Для ее молитвенной коробочки, – поясняет Мелисса. – И ты попадешь в эту коробочку.

Не знаю наверняка, что это значит, но чувствую, фотографию Мелиссы очень часто вынимали из заветной коробочки миссис Швайгер.

Из «Благословения» к нам на помощь приходят Далтон и Хедди, и мы все вместе начинаем упаковывать торты и прочие сладости в коробки, пожертвованные пекарней «Бетти». Затем каждую коробку обвязываем ленточкой и сверху прикрепляем бант.

В пять часов все расставлено по местам. Мы отходим в сторону и еще раз оглядываем столы. Должна признать, когда речь впервые зашла о благотворительной ярмарке, я и подумать не могла, что эта затея обернется таким пышным мероприятием. Глория подбегает к своей сумочке и достает оттуда ценники, каждый – в отдельной фоторамке.

Мама читает один из них:

– Минимальный взнос – пятьдесят долларов за одно изделие!.. Глория, ты с ума сошла? Кто станет платить пятьдесят долларов за пирог?

– Они не за пирог будут пятьдесят долларов платить, Мириам. Кому хочется пирог, купит его в «Бетти» за двенадцать. Это пожертвования на благое дело.

Мама скорбно качает головой:

– Бог ты мой! Что же мы будем делать со всеми этими тортами и пирогами?

Папа привозит детей за час до предполагаемого открытия. Эмма с Итаном занимают свои места за столами рядом с мамой – будут помогать ей продавать. Для них это больше игра, чем работа, но мама взглядом дает мне понять, что у нее все под контролем. В холл начинают заходить первые зрители. Далтон и Хедди занимают место мамы с Глорией, а они обе куда-то пропадают. Мелиссы тоже не видно. Один мужчина выписал чек на сто долларов за вишневый чизкейк «Очарование»; протягиваю ему коробку. Вдруг у меня за спиной раздается голос:

– У вас сникерсы есть?

Он про шоколадные батончики спрашивает?

– А что насчет попкорна?

Решил, что у нас тут торговая палатка? Смешно. И вдруг у меня сердце замерло – я узнала голос. С криком оборачиваюсь назад. Дети выскакивают из-за столов и с разбега вцепляются в Кайла. Не могу с места сдвинуться – ног не чувствую. Неужели он здесь?! На нем военная форма, но мне все равно не верится. Кайл должен быть в Германии! Вижу, Эмма, вся заплаканная, вцепилась папе в пояс. Итан прыгает от радости. У меня перехватило дыхание. Кайл, ловко орудуя костылем, подходит ко мне с прицепившейся к нему Эммой. Падаю ему на плечо, обвиваю его руками, силюсь что-то выговорить… Слова комом застревают в горле. Если вокруг нас и собрались люди, я их не слышу. Даже не понимаю, где нахожусь.

Мама в расстроенных чувствах подходит к Кайлу.

– Добро пожаловать домой! – говорит она. – Какое счастье, что нам тебя вернули!