Рождественский квест

Мальчишка тоже узнал его и бросился навстречу. Прижался к его груди головой, обхватил телогрейку худыми руками. Крутояров тоже обнял пацанёнка. Он почувствовал, как что-то тёплое разливается в груди. Не сразу сообразил, что с ним происходит. Он уже и забыл, что такое нежность. Телячьи нежности…

Казалось, Ванька сейчас расплачется, голос его дрожал. Но нет, в Царском Селе образца сорок второго года плакать люди разучились.

— Дядь Серёж! Вы живы! — еле слышно сказал ребёнок, не отрывая лица от грязной телогрейки.

— Вань, ты откуда здесь взялся-то? — Крутой поглаживал спину мальчика, боясь что-нибудь в ней поломать. — Тебе ведь спрятаться надо, они ж тебя в лицо узнают, если увидят!

— Вы ведь убили всех, — ребёнок поднял лицо и посмотрел снизу вверх.

— Если б всех, — зло сказал хрононавт. — Меня самого чуть на портянки потом не порвали.

— А я тогда всё ж убежал! — глаза мальчишки блестели. — А вы-то куда подевались?

— Да так, задержался немного, — Сергей криво умехнулся. — Побеседовал с капитаном, а потом ушёл.

Ваня потемнел лицом, брови его сдвинулись, будто он вспомнил о чём-то важном.

— Дядь Серёж, а я ведь вам не говорил… боялся.

— О чём? Чего боялся?

— Ну, что я это… тоже, — мальчик вдруг пригнулся и опасливо огляделся, — тоже, как и вы… подпольщик.

Крутояров улыбнулся.

— А я и сам понял. Когда твоих порхающих бабочек увидел.

— Бабочек? — опешил Ванька.

— Листовки из окна так и порхнули, когда ты в окно прыгал. И прямо как бабочки над дорогой кружили.

— Это когда меня немец схватил? — взгляд мальчика погрустнел. — Не успел я тогда от них избавиться, от газет-то, вот фрицы и стали допытываться: где типография, кто пишет, кто печатает. Да только я им ничего не сказал, и если бы вы не появились, то они меня убили бы.

— Ну, я ведь пришёл, и теперь всё хорошо, — Сергей потрепал меховую шапку на Ванькиной голове.

— Не всё хорошо, — сказал мальчуган. — Немцы могут узнать, где находится печатный станок. Нам нужно его перенести.

— Типографию перенести? Вань, это невозможно. Там ведь станки огромные, — Крутояров раскинул руки, показав, насколько огромны станки в типографиях.

— Да нет же, — мальчик отступил от него на пару шагов. — У нас переносной станок. Тяжёлый, конечно, но его можно поднять и загрузить в машину.

Крутой помолчал, обдумывая Ванины слова. Потом тяжело обронил:

— Даже если и так… Значит, немцы не знают, где станок?

— Нет, — сказал мальчик и посмотрел Сергею в глаза, одним только взглядом моля о помощи. — Но могут узнать.

«Похоже, я нашёл ещё одно приключение на свою многострадальную задницу», — с тоской подумал Сергей и спросил:

— Это рядом?

— Близко, — Ванька оживился, чувствуя, что ему готовы помочь. — Пешком минут пятнадцать. Я покажу короткую дорогу.

— Ага, одну уже показал сегодня утром. До сих пор перед глазами твоя короткая дорожка, Сусанин, блин.

— Правда, коротко дойдём, — заверил его Ваня.

Сергей схватил мальчика за плечи и слегка встряхнул:

— Ну хорошо, ну найдём мы твой станок, а дальше-то что? Куда мы его… попрём? И где машину возьмём? И кто поможет грузить его в машину?

Ваня вырвался из тисков его рук.

— Я… не знаю, — со слезами в голосе сказал он. — Я думал, вы знаете. Вы ведь всё знаете.

Крутой покачал головой:

— Всё знать невозможно, Вань. Я ведь тебе не Нострадамус какой, чтобы всё знать.

— Если они доберутся до станка, то газету мы издавать не сможем. А дядя Саша мне рассказывал, как правильно статьи писать. Чтобы до людей доходило. Так что печатать я смогу.

— Дядя Саша? — переспросил Сергей.

Ему определённо не нравилось, что здесь замешан ещё кто-то, кроме мальчишки. Больше народу, меньше кислороду.

— Ну да, — ответил Ваня. — Дядя Саша.

— Какой ещё дядя Саша? — Крутояров был очень недоволен свалившимся на его голову известием. Хотя он должен был понимать, что мальчишка не мог в одиночку издавать листовки, должны быть люди, которые хорошо знают типографское дело.

— Ну… Александр… — испугавшись, промямлил Ванька.

— Ну, понятно, что не Василий, — Сергей начинал закипать, как обычно бывало, когда что-то шло не так. — Какой ещё дядя Саша? Почему ты мне сразу не рассказал?

— Ну, обычный дядя Саша, Это я его так называю, — Ваня вздохнул и добавил: — Называл. Это редактор «Тайного фронта». Александр Романович Беляев.

— Беляев?! — едва не заорал Крутой. — Писатель? Это он газету издавал?