Рождественский незнакомец

Я прошла в спальню, приняла душ, уложила волосы и накрасилась. Приятно было осознавать, что есть человек, для которого хочется выглядеть красивой. Будучи замужем, я смеялась над Кариной, делившей своих ухажеров на тех, для кого надо брить ноги, и на тех, для кого не надо. Теперь я опять стала свободной, и до меня дошло, что она не шутила.

Когда я снова появилась в гостиной, Эндрю уже ждал меня.

– Тебе непременно понравится это место, – сказал он. – Оно называется «У Эдит».

– У меня была тетка, которую звали Эдит.

– Мексиканка?

– Нет, – улыбнулась я. – Мерзавка.

Ресторан «У Эдит» располагался на пляже Медано, недалеко от того рынка, где мы сегодня закупились продуктами. Я сразу поняла, чем он так приглянулся Эндрю. Здесь царила атмосфера настоящей мексиканской фиесты. По большей части столы стояли в открытых беседках с соломенными крышами, вокруг, по крайней мере, со стороны суши, высились пальмы, бамбук и пышные кусты бугенвиллеи.

С соломенных крыш свисали разноцветные стекляшки, жестяные фонарики и моравские светящиеся звезды – все эти побрякушки над головами посетителей напоминали пиньяты. По краям травяных навесов тянулись гирлянды. Столы застелены яркими скатертями самых разных цветов: от фуксии и оранжевого до лимонно-зеленого и алого. На плетеных стульях висели красочные мексиканские накидки.

Трио музыкантов – скрипка, гитара, контрабас – переходя от столика к столику, пели серенады и играли традиционную мексиканскую музыку, естественным образом вливаясь во всеобщую какофонию.

В добавок к шумной атмосфере в ресторане было очень много огня, не только от мерцающих свечей в центре каждого стола, но и от голубых струй, лившихся из бутылок и серебряных соусниц.

– Они здесь любят фламбированные блюда, – пояснил Эндрю. – Это часть представления. Больше огня – выше прибыль.

– Сам придумал?

– Боюсь, что да.

– Остроумно.

– Это как в газетах: больше крови – выше рейтинг.

– Журналисты выпили немало моей крови за последнее время, – серьезно произнесла я.

– Давай оставим эту тему в холодных краях, – остановил он меня.

Официантка усадила нас в главной беседке рядом с центральной кухней – открытое сооружение с кирпичными стенами, где толпились повара, все как один в высоких белых колпаках.

– Какое сказочное место, – восхитилась я.

– Это ты еще ничего не пробовала, – ответил Эндрю. – Они славятся своими стейками, морепродуктами и десертами.

Я открыла меню и громко охнула.

Эндрю рассмеялся.

– Увидела цены?

– Семьсот восемьдесят пять долларов за креветку?

– Песо, – успокоил он.

– Но тут значок доллара.

– Да, они пользуются тем же самым символом. Сбивает с толку, но на самом деле все просто. Если цена кажется возмутительно высокой, значит, песо.

– А сколько стоит песо?

– Когда я проверял последний раз, один песо стоил около десяти центов. Так что тарелка с креветками обойдется нам примерно в сорок долларов.

Мы решили заказать несколько разных блюд и разделить их. На закуску нам принесли карпаччо из тунца, сырные конвертики, затем салат «Флирт», заправленный медом, имбирем и ликером из цветов гибискуса. Все подавалось настолько же артистично, насколько колоритным было это заведение.

Прежде чем мы заказали горячие закуски, официант принес поднос с еще сырыми мясными блюдами, демонстрируя то, что подают сегодня. Мы взяли жаренного на гриле лобстера, энчиладас[22] с креветками и фаршированный перец чили.

– Давно ты сюда приходишь? – спросила я.

– С тех пор как впервые побывал в Кабо лет восемь назад. С тех пор бываю здесь постоянно.

– А Эдит на самом деле существует?

Эндрю кивнул.

– Существует. Я даже встречался с ней, когда пришел сюда в первый раз. У нее удивительная история. Она приехала в Кабо пятнадцатилетней девчонкой и устроилась официанткой. В то время ресторан, кажется, назывался «Эсмеральда у моря» или как-то так. Через двадцать лет она выкупила его у владельца и назвала своим именем.

– История грандиозного успеха.

– От таких рассказов теплеет на душе, правда ведь?

Эндрю настоял, а я не особо сопротивлялась, на том, чтобы заказать два десерта: банановый фламбе и их фирменный флан. Пока мы ели сладкое, к нашему столику подошли музыканты.

– Что вы позволите сыграть для вашей прекрасной дамы? – с сильным акцентом спросил гитарист.

– Что-нибудь романтическое, – предложил Эндрю.

Гитарист поднял брови.

– В таком случае мы сыграем Novia Mia.

– Как это переводится? – полюбопытствовала я.

– Моя девушка, – перевел Эндрю.

Музыканты заиграли быструю мелодию, гитарист загорланил на весь ресторан, время от времени ему подпевали друзья, не всегда попадая в ритм своими скрипучими голосами. После первого куплета Эндрю расхохотался.

– О чем он поет? – спросила я.

– Он поет: «Твое лицо так красиво, что станет для меня пыткой».

Мужчины закончили песню, в унисон выкрикнув что-то типа «оле!». Мы захлопали в ладоши. Эндрю протянул гитаристу двадцатидолларовую купюру, мужчины поблагодарили его и перешли к следующему столику.

– Как здорово! – воскликнула я.

– И, знаешь, это правда.

– Что правда?

– С самой нашей первой встречи твое лицо доставляет мне немало мук.