Рождественский поцелуй

Реджина не стала одеваться, посчитав, что одежда лишь помешает, а потому выбросила ее в окно, чтобы одеться, когда спустится на землю. Теперь путь к отступлению был отрезан. Глубоко вздохнув, она перекинула через подоконник сначала одну ногу, а потом вторую и, балансируя на раме, ухитрилась развернуться лицом к окну.

Однако при взгляде вниз, Реджина почувствовала, как ее горло сдавила паника. Прыжок на крышу представлялся ей гораздо более пугающим теперь, когда она свисала из окна второго этажа. Собрав всю смелость, на которую только была способна, Реджина потихоньку сползала вниз до тех пор, пока не повисла на руках, отчаянно цепляясь за раму и собственную жизнь.

От поверхности крыши Реджину отделял примерно ярд. К тому же она больше не могла держаться. Наверное, сейчас было не время задумываться о том, что крыша крыльца могла оказаться старой и ветхой. Выдержит ли она, или проломится под ней, и Реджина рухнет прямо на крыльцо?

Впрочем, это не имело никакого значения. Назад в окно ей уже никак не влезть. Так что придется рискнуть.

Реджина сосчитала до трех, закрыла глаза и отпустила раму. Подол рубашки с шорохом взметнулся вверх, и Реджина упала на крышу, ударившись коленкой. Крыша ее выдержала. Выдержала! Реджина мысленно воздала хвалу Господу и, стоя на коленках, прислушалась, однако до ее слуха донеслось лишь уханье совы с ближайшего дерева. Реджина шумно выдохнула, стараясь не обращать внимания на горящие от холода ступни, и посмотрела вниз, чтобы понять, насколько ужасным будет следующий спуск.

Слава Богу за его небольшие милости. Прямо под крышей, сбоку от входной двери, располагалась довольно широкая, покрытая пушистым снегом живая изгородь. В любое другое время года она представляла бы собой частокол из голых веток, но укрывающий ее толстый слой снега казался почти гостеприимным. В любом случае другого выхода у Реджины все равно не было. Она поправила рубашку, осторожно свесила ноги с крыши и вцепилась в водосточный желоб. Через несколько мгновений ее ступни коснулись снега на изгороди, но то, что случилось потом, оказалось очень неприятно. И не просто неприятно, а ужасно больно. Скатившись с изгороди на землю, Реджина осмотрела ранения и обнаружила лишь кровоточащие царапины. Все кости оказались целы, а уж пару царапин она как нибудь переживет.

Теперь только бы не окоченеть. Поднявшись, Реджина заметила валявшуюся неподалеку одежду. Она не стала тратить время на чулки и корсет, а свернув их в кулек, засунула в живую изгородь и улыбнулась. Вот уж удивится тот, кто обнаружит их по весне. Быстро натянула платье и накинула на дрожащие плечи мантилью. Зубы отбивали дробь, поэтому следовало поторопиться. Подхватив с земли сапожки, сунула в них ноги и, прихрамывая, пошла в ту сторону, куда поехал припозднившийся экипаж. Дорога наверняка приведет ее куда нибудь. Возможно, даже в знакомый район.

Однако спустя час мисс Хевершем оказалась на том же перекрестке, откуда начала свое путешествие. Слезы обожгли ей глаза. Она попросту ходила кругами, не узнавая местности. Реджина поняла, что заблудилась. Действие накопившегося в организме опия оказалось куда сильнее, чем она предполагала. Мысли путались. Она стояла посреди улицы, пытаясь решить, что делать дальше. Внезапно раздался грохот колес наемного экипажа. От нахлынувшего облегчения, смешанного с головной болью, Реджина едва не лишилась чувств. У нее не было денег, но она попросит помощи и будет уповать на милосердие кучера. Он был ее последней надеждой. Мисс Хевершем помахала рукой, и экипаж остановился.

– Вы в порядке, мисс? – спросил кучер.

– Нет, – ответила Реджина и, с трудом вскарабкавшись по ступенькам, упала на грязный пол экипажа. – Отвезите меня в дом маркиза Коулфорда на Аппер Брук стрит. Пожалуйста.

– В дома маркиза Коулфорда? Вы уверены, что хотите именно этого, мисс? – Голос кучера звучал довольно скептически, ибо он никак не мог взять в толк, что может быть общего у этой оборванки и маркиза.

– Да, – выдохнула Реджина, прежде чем потеряла сознание.

Глава 36

Даффин, Марк, Николь, леди Гарриет и герцог сидели в гостиной. На одном из диванов стоял кожаный коричневый саквояж с пятью тысячами фунтов. Завтра их предстояло обменять на жизнь Реджины.

– Милорд, – в гостиную вбежал дворецкий с бледным лицом. – На пороге нашего дома стоит кучер, который утверждает, что у него в экипаже молодая дама, потребовавшая привезти ее сюда.

Даффин бросился к двери. Гримальди и Николь последовали за ним. Не обращая внимания на проникающий под одежду ледяной ветер, сыщик схватил фонарь и поспешил к экипажу, стоявшему на подъездной аллее.

Порывисто распахнув дверцу, Даффин осветил фонарем экипаж, и его сердце сжалось. Реджина лежала на полу без сознания и мелко дрожала. Рядом возник Гримальди, и Даффин отдал ему фонарь. Подхватив Реджину на руки, Оуклиф поспешил в дом. Мисс Хевершем на мгновение открыла глаза, в которых при виде Даффина промелькнуло облегчение, а потом снова потеряла сознание.

– Куда нести? – спросил Оуклиф у ошеломленной Николь, встретившей его у двери.