Рождественский турнир (СИ)

— Но это же правда, — пожала плечами Кэти Белл. — Без мантии и пиджака брюки так хорошо подчёркивают…

— О, Мерлин!

Глупость, граничащая с безумством, не поддавалась никакой логике. И откуда у этих куриц столько непристойных мыслей? Отчего они так хорошо фокусируются на своих фантазиях, но при этом не в состоянии на экзамене вспомнить элементарные темы? Какие же пустые у них головы, раз в них помещается столько ненужного барахла! Напитавшись нужной пропорцией возмущения, Гермиона готова была продолжить свою тираду, но её опередила Лаванда.

— Как ты завелась! — нахально усмехнулась она. — Девочки, да она сама к нему неровно дышит! А, Гермиона? У образцовых старост тоже есть свои тёмные секретики?

Спрыгнув с кровати, Гермиона даже не ощутила холодного пола под босыми ногами. Ещё одно подобное возмутительно замечание, и она уже за себя не отвечает. Старшеклассницы, сидевшие кругом, замерли в ожидании развязки.

— Мои секретики тебя не касаются, Лаванда, — сурово осекла однокурсницу Гермиона. — Но что до профессора Люпина, я, так и быть, не стану скрывать, что отношусь к нему крайне уважительно и высоко ценю его профессионализм, человеческие качества, а также достоинство, которое никаким образом не коррелируется с вашими совершенно надуманными и пустыми фантазиями. Вы бы ещё соревнование затеяли, кто быстрее его соблазнит!

Стоило этой фразе соскользнуть с языка, она осознала её фатальность. По округлившимся глазам нескольких девочек стало понятно, что сарказм был воспринят не иначе, как хорошая идея. Полнейшее фиаско!

— А ты можешь удивить, — довольно произнесла Лаванда и переглянулась с Парвати. — А что, наша староста ерунды не предложит. Кто в деле?

На зов главного индейца откликнулось едва ли не всё племя. Девочки наперебой сыпали предложениями о предстоящем турнире за сердце декана, на ходу придумывая потенциальные уловки и воображая их последствия. Гул продолжался несколько минут, пока поражённая Гермиона молча наблюдала за ними. Она не могла поверить в происходящее. Может, Волдеморт напоследок наслал на них заклятье отупения? Или проклял целое поколение юных волшебниц на абсурдную сексуализацию случайно попавших под раздачу мужчин?

— Подождите, — наконец вмешалась Гермиона. — Вы ведь шутите, да?

— Не в этот раз, солнышко, — равнодушно отозвалась Лаванда, не отрываясь от блокнота, куда записывала всех «участниц», а затем подняла глаза. — Тебя записывать?

— Вот ещё!

Схватив с кровати книгу, Гермиона ринулась в гостиную. Находиться в психушке у неё не было ни малейшего желания! Первым делом ей хотелось дойти до кабинета Люпина и выложить ему, как на духу, в какие игры вздумали играть студентки его факультета. Пусть вмешается! Впрочем, очень быстро стало понятно, что этот вариант — так себе: что он мог предпринять? Провести профилактическую беседу с каждой? Едва ли разговоры способны их вразумить. Можно было сказать профессору МакГонагалл. Но она слишком тактична, чтобы влезать в подобные разбирательства, особенно, если при этом не нарушаются никакие школьные правила. Нет, ситуацию необходимо исправить самостоятельно, не привлекая лишних глаз и ушей, ибо столь деликатная тема могла бы серьёзно сказаться на репутации факультета и даже всей школы. Лихорадочно подбирая решение возникшей проблемы, Гермиона не придумала ничего лучше, чем оставаться в эпицентре событий. По крайней мере, так получится хотя бы что-то контролировать.

Немного успокоившись, она вернулась в комнату, где продолжалось буйное обсуждение.

— И много набралось соблазнительниц? — холодно поинтересовалась Гермиона.

— Одиннадцать, — ответила ей Фэй.

— Бедняга. Вы его разорвёте.

С королевской выправкой, не глядя ни на кого из присутствующих, староста Гриффиндора степенно приблизилась к главной зачинщице амурных игр. Лаванда пожёвывала карандаш в заинтригованном ожидании. В отличие от остальных она верно предчувствовала, что Гермиона не останется в стороне, и в её взгляде читалась насмешка. Однако по щелчку пальцев карандаш выпрыгнул у неё из рук и убористым почерком внёс в список участницу под номером 12.

— Хочу посмотреть на ваши кислые мины, когда вы все проиграете, — Гермиона прозвучала как образцовая стерва. — Я это делаю исключительно для того, чтобы вы наконец уяснили: ваши жалкие фокусы не сработают. Профессор Люпин — не Дин Томас и не Кормак Маклагген. Крашеными губами и короткими юбками вы заработаете себе лишь соответствующую репутацию, а не его расположение. Насколько я знаю, прежде всего, в людях он ценит интеллект.

Лаванда на ходу поймала свой падающий карандаш и объявила новый вызов.

— Жаль, что ты не знаешь, что больше всего он ценит в женщинах. Боюсь, этот нюанс ты не учла.