Рождественский вор

Пора идти, суеверно подумал Макс, перед тем, как какая-нибудь ужасная сила не ворвется сюда, чтобы унести все это прочь. Он упаковал шкатулку и снова шагнул к двери – и едва не получил по носу, когда она распахнулась.

– Джон! – потрясенно произнес Макс.

Его самый старый друг стоял там, свирепо глядя на него.

– Вот ты где! – со злостью воскликнул Джон. – Твои тетушки сказали правду. Нет, ты не посмеешь, – заявил он, увидев саквояж. – Ты не уедешь до тех пор, пока я не выскажусь. Я не хочу слушать ложь, я не приму мелочных объяснений, мне нужна вся правда и ты от меня не отделаешься. Скажи мне, почему ты загубил молодую жизнь Лизабет так, как ты это сделал, и объясни мне, чтобы я смог понять. Если это означает, что мы встретимся где-то на рассвете, то пусть будет так. Я не служил в армии, но могу постоять за себя с помощью шпаги, сабли или пистолета. Итак. Почему?

Джон был молодым человеком примерно с него ростом, с приятным лицом и волосами цвета корицы, как у Лизабет, всегда готовый улыбнуться. Но сейчас от улыбки не было и следа.

– Что здесь можно сказать? – спросил Макс с раздражением и тоской. – Факты говорят сами за себя. Мои обстоятельства изменились. Это, конечно же, переменило все.

Кулак Джона промелькнул в воздухе. Макс оказался не готов. Он получил удар прямо по рту и отшатнулся назад. Боль была не так мучительна, как потрясение. Макс покачал головой, стиснул зубы, сжал кулаки и начал медленно отсчитывать секунды у себя в голове. За годы, проведенные в армии, он научился терпению, так же, как и тому, что нужно сохранять здравый ум, не находящийся под влиянием гнева или боли. В прошлом его жизнь и жизни его людей зависели от этого. Теперь на кону стояла дружба, длившаяся всю жизнь. Макс успокоился и сдержал собственную вспышку гнева. И, кроме того, он заслужил этот удар и еще намного больше, с безмерной тоской подумал майор.

– Давай, ударь в ответ! – подначивал его Джон, выпрямившись и сжав руки в кулаки.

Макс языком прикоснулся к своей разбитой губе и вытащил последний чистый платок.

– Сначала скажи мне, почему ты винишь меня за эти обстоятельства? – проговорил он, промокая кровь, сочащуюся из разбитой губы.

– Обстоятельства? – закричал Джон. – Вот как ты называешь высокомерие? Моя сестра ждала тебя много лет. У нее были дюжины поклонников – причем, и богатых тоже. Но разве она хотя бы задумалась о том, чтобы позволить им ухаживать за ней? Нет, она ожидала тебя – тебя, вероломного, двуличного, высокомерного обманщика!

– Потому что я захотел избавить ее от жизни в нищете? – горько спросил Макс. – Хороша была бы такая любовь! Я могу работать, я работал с тех пор, как приехал домой. Отгружал грузы, клал булыжник, даже таскал уголь. Но заработков было недостаточно даже для того, чтобы прокормить кошку. В эти дни не так велик спрос на честный труд. Нуждающиеся мужчины, вернувшиеся с войны, так же дешевы, как и двухпенсовые шлюхи, и точно также желательны в приличном обществе.

Макс сделал шаг, а затем снова повернулся лицом к Джону.

– Что? Ты изумлен? – спросил он с кривой улыбкой, потому что его губа опухла. – Почему? Ты хотел, чтобы я предложил такой нежной, благовоспитанной девушке, как Лизабет, такую жизнь? На днях я встретил паренька, воришку, не старше восьми лет при этом. Уличного мальчишку. Он помогает зарабатывать на жизнь своим родителям и пятерым братьям и сестрам, потому что его отец повредил спину. Что, если со мной случится то же самое? Неужели ты хочешь, чтобы Лизабет стала брать шитье на дом? А ее сын воровал на улицах? Теперь мне нужно содержать еще и племянницу. Ей-богу, дружище. Я пытался вчера украсть подарок для племянницы и не смог сделать даже этого.

– Вот почему я позволил Лизабет уйти, хотя, скажу тебе только одно, Джон, это едва не разбило мне сердце… Нет. Полагаю, все же разбило. Но мужчина должен отказаться от своего сердца, когда по-настоящему любит. И поверь мне, я по-настоящему люблю – любил ее. Назови меня обманщиком теперь, и я приму твой вызов сейчас, или позднее, на кулаках, шпагах или как ты сам пожелаешь.

Джон, нахмурившись, уставился на него.

– Что? О чем ты говоришь?

– Я прочитал газету на пакетботе, когда ехал сюда из Дьеппа. Там была заметка о том, что случилось с Дэном Мерриком. Я разместил у него все свои средства, Джон. Нет ни гроша, который я не вложил бы туда. Вот почему у меня есть только то, что ты видишь перед собой – моя одежда и моя кожа. О да, – резко добавил Макс, – и еще краденая тряпичная кукла, музыкальная шкатулка, которую я попытался украсть, и несколько монет, которые я заработал тем, что не смог украсть. Славная добыча, верно? Вот все, чем я сейчас владею. Достаточно, чтобы предложить невесте? Для кого-то – может быть. Но это крупица того, что я хотел для Лизабет, Джон, и так тому и быть.

– Когда ты прочитал эту газету?

– Неделю назад, если считать с прошлой пятницы. Нет. Какой сегодня день? Две недели назад. Или где-то около того.