Рождественское благословение

– Добрый день, мистер Славик, – сказал я. – Меня зовут Натан. Я проведу предварительный осмотр.

Мужчина наклонился вперед и снова застонал.

– Вы врач?

– Нет, я студент-медик.

– Позовите врача. Настоящего. Очень больно. Я больше не могу!

Я подошел к пациенту, чтобы начать осмотр, и остановился. Нас два года учили проявлять искренний интерес к каждому больному. Штатный врач или врач-ординатор иногда не в состоянии уделить пациентам достаточно времени, и наша роль как раз в этом – разговаривать с больными, располагать их к себе. Нам без устали повторяли, что тщательно проведенный предварительный осмотр очень важен, однако с этим пациентом что-то было не так.

– Он раньше никогда не жаловался на боли, – сказала его жена с грустью.

Я попытался прослушать брюшную полость мужчины, но он схватил меня за руки и попытался оттолкнуть. Когда тебя дергают из стороны в сторону, стетоскопом много не наслушаешь.

– Сейчас позову врача, – сказал я.

Помочь мне вызвался доктор Рори Ли, которого я обнаружил на сестринском посту.

– Жалобы на боль в нижней части спины, – сказал я доктору Ли, входя за ним в палату к Славикам.

Рори приставил стетоскоп к брюшной полости мистера Славика, свободной рукой пощупал его живот и тут же толкнул каталку с пациентом к двери, выкрикивая приказы дежурной медсестре. Я поспешил следом за доктором.

– Звони в операционную. Скажи, у нас пациент – аневризма брюшной аорты на грани разрыва.

– Куда вы его? – спросила миссис Славик, когда мы остановились у лифта.

– Будем срочно оперировать, – ответил Рори, заталкивая каталку в кабину.

– Что с ним? – успела она крикнуть в закрывающиеся двери.

Медсестра вложила мне в руки планшет с новой историей болезни, однако я даже не взглянул на нее. Спотыкаясь, я вышел на улицу и присел у стены. Ужасный день. Конечно, прятаться глупо, но я едва держался на ногах. Время тянулось очень медленно. Прошло минут двадцать или почти час. Не знаю, сколько я сидел, съежившись у стены, пока меня не нашел Рори.

– Он умер? – спросил я.

– Нет.

– Я не слышал, как кровь пульсирует в аорте.

– Тебе не хватает опыта, – заметил доктор Ли. – Нельзя прочесть о чем-то в книге, а потом с первого раза поставить верный диагноз.

– Мистер Славик жаловался на нестерпимую боль, – сказал я. – Какой же я врач, если не могу понять источник боли. Он мог бы умереть. Он бы умер, если бы не ты.

– Натан, если мы не можем быстро выявить источник боли или если пациент умирает, это не значит, что виноват врач. Когда я на третьем курсе проходил практику в интенсивной терапии, у меня за одну ночь умерли четыре человека! Прошлой ночью двое умерли в отделении неотложки. Иногда такое случается, даже если мы все делаем правильно. Не все больные поправляются и при самом лучшем уходе – постарайся это осознать. Люди умирают – прими как данность. Мы делаем, что умеем, но не все зависит от нас. – Рори посмотрел на дорогу, по которой к больнице один за другим подъезжали автомобили. Помолчав, он спросил: – Натан, может, тебе сделать перерыв в учебе? Закончишь практику позже.

Одно дело признаться Рори, что я не оправдываю ожиданий, и совсем другое – узнать, что он со мной согласен.

– Возьми академический отпуск. Проветри мозги, – предложил доктор Ли. Я молча смотрел на него, чувствуя, как стекают по спине струйки пота. – Не ты первый… Многие так делают.

Я не знал, что сказать.

– Что ты посоветуешь, Рори? – спросил я.

Он покачал головой и отвел взгляд.

– Ты прекрасный врач, Натан. Умный, много знаешь, вот только слишком боишься дать неправильный ответ. Ты отлично ладишь с пациентами, лучше всех в группе. Однако ты слишком строг к себе, особенно если пациент умирает. Люди умирают, Натан, и никто, даже самый лучший в мире доктор ничего не может поделать.

В тишине я слышал собственное дыхание.

– В твоих метаниях нет ничего плохого, – продолжил Рори. – Возможно, это знак, и тебе стоит на время оставить медицину. Возьми отпуск, вернешься, когда решишь, подходит ли тебе эта профессия. – Он встал. – И все же я надеюсь, что ты разберешься со своими тараканами и найдешь правильный путь, увидишь свое предназначение.

Похлопав меня по плечу, Рори вернулся в больницу. А я остался сидеть и думать – что делать и как жить дальше.

Вечером, посидев перед телевизором, перещелкивая с канала на канал, я отправился к Уильяму. По моим расчетам, даже если он уже поужинал, все равно не откажется перекусить еще разок, с его-то габаритами. Я не ошибся. Уильям был рад прогуляться в пиццерию на углу.

– Как денек в неотложке? – спросил он, натягивая шерстяную шапку.

– Не спрашивай.

– Кого-то стошнило?

– Если бы только стошнило… там столько разного натекло.

Уильям притворно захихикал.

Студентов-медиков в пиццерии было битком, но каким-то чудом в этой толпе меня разглядела Мелани, наша выскочка, и приветственно замахала руками. Мелани – перфекционистка в крайнем проявлении, она всегда и во всем стремится быть лучше всех. И не просто лучше, а гораздо лучше. Она честолюбива, слишком общительна и невероятно назойлива – мне бы и в голову не пришло пригласить ее на ужин.