Рождественское благословение

– Взрослых не вспомню, а вот детей помню всех. – Он помолчал. – Всех до одного. – Сейчас он говорил о тех, кого не смог спасти. – Сколько детских лиц встает перед глазами… и над каждым – вопросительный знак. Почему у этого ребенка было больное сердце? Почему он не родился с сильным и здоровым сердцем, как другие дети? Девочка умерла в прошлом году спустя две недели после трансплантации сердца. Ей было четыре года. И я не могу объяснить, почему так случилось и почему она сейчас не скачет по детской площадке возле дома.

Я впервые почувствовал, что доктор Гёрц мне нравится. Он не считал себя лучше, достойнее других. Он осознавал свое место в жизни куда лучше, чем я свое.

– Вам никогда не хотелось бросить работу?

Доктор Гёрц откинулся на спинку стула и улыбнулся.

– Было дело. Я уходил из больницы.

– Когда?

– Восемнадцать лет назад. Взял отпуск на целых шесть лет.

Я не мог себе представить, что такой врач решился оставить медицину. С первого дня я чувствовал, что он всегда был выскочкой, даже в студенческие годы.

– Почему вы ушли из больницы?

– Устал. Устал от горя и боли. Каждый вечер я возвращался к семье мрачнее день ото дня. Я насмотрелся на умирающих детей и стал садовником. Проектировал сады. Никакого отношения к медицине. Работал каждый день до седьмого пота, но не беспокоился о том, что из-за меня кто-то умрет.

– Почему вы вернулись?

– По той же причине, что и ушел.

Не знаю, с чего доктор Гёрц так со мной разоткровенничался. Может быть, слышал, что я собираюсь бросить медицинский, или просто хотел показать, что черная полоса бывает у многих? Я вышел из кафе и вернулся в больницу, размышляя о разговоре с заведующим, о Хоуп и Чарли и о других детях в отделении кардиологии. Разве можно прятать голову в песок, когда маленькие дети каждый день смотрят в лицо своим страхам? Я не смог ответить себе на этот вопрос и трусливо решил, что подумаю об этом после.

В пять часов вечера я вышел из больницы. Мы с Меган договорились, что я заеду за ней в шесть. Я позвонил ей в обед, и Меган подтвердила, что будет очень рада меня видеть, потому что устала отдыхать.

– Когда ты в последний раз ходил на свидание? – спросил Уильям.

– Не помню. Ничего хорошего тогда не вышло, поэтому с Меган надо придумать что-то новенькое.

– А куда ты раньше водил девушек?

– В музей.

Уильям покачал головой.

– Смотреть на динозавров?

– Не помню.

– Отведи ее в приличный ресторан и очаруй, – посоветовал Уильям, толкая дверь в палату. – И никаких птеродактилей! – крикнул он мне вслед, выглянув в коридор.

По дороге домой я думал о том, как очаровать Меган. С девушками у меня не клеилось, Уильям дал бы мне сто очков вперед. Мне вдруг пришла интересная мысль, и я раскрыл телефонную книгу. В соседнем городке был небольшой кинотеатр, в котором показывали фильмы, ставшие классикой кинематографа. Я позвонил им. Сегодня шел фильм с Кэтрин Хепберн в главной роли «Однажды в Филадельфии». Идеальный выбор.

Оливия открыла дверь и улыбнулась.

– У вас с Меган свидание? – спросила она.

Я кивнул. Меган взяла сестру за плечи и отодвинула ее от двери. Я до сих пор помню, что было на Меган в тот вечер: джинсы и темно-коричневый свитер с косами, который ей очень шел. Оливия притащила к двери отца.

– Так вот кто похитил сердце моей крошки, – сказал он, раскачивая младшую дочку взад-вперед.

– Папа, ну зачем ты? – смутилась Оливия.

– Лет через десять, когда придет твое время, я буду вести себя раз в сто хуже, чем сейчас, – ответил Джим Салливан.

Он мне сразу понравился. Напомнил моего отца. Они оба сначала проверяли, подходит ли дочерям избранник, и только потом отпускали своих малышек на свидание. Я немного поговорил с Джимом и Аллисон. Им хватило нескольких минут, чтобы разузнать мой возраст, планы на будущее, наличие родственников и номер социального страхования, прежде чем позволить нам с Меган уехать на моем пикапе.

– Извини, – сказала Меган. – Легче прорваться в Пентагон, чем пригласить на свидание дочь Джима Салливана.

Я хотел было отвести Меган в итальянский ресторан, который славился своей кухней на весь городок, но она вдруг спросила:

– Почему бы нам не пойти в «Макбет» или другое местечко… попроще?

Да, бабушке Меган точно понравится. Я зарулил к ресторанчику «У Чака».

– Что здесь такое? – спросила Меган.

– Лучшие чизбургеры и молочные коктейли во всей Америке! – провозгласил я, показывая на неоновую надпись над входом, в которой горела лишь половина букв. Меган прочла и рассмеялась: «ЛУЧШИЕ ЧИЗБУРГЕРЫ И КОКТЕЙЛИ В АМЕРИКЕ».

Не помню, о чем мы разговаривали в тот вечер. Помню, что с Меган было очень легко. Она была умная и красивая… самая лучшая для меня.