Рождественское благословение

Роберт показал мне фотографии внука, Кейт и дочерей. Он не скрывал, что любит свою семью.

– Я слишком долго не замечал главного, – признался он, перебирая фотографии.

Мы обсудили все, от футбола (Роберт болел за «Нью-Йоркских гигантов») и до кабельного телевидения («Восемьдесят семь каналов, а смотреть нечего!»). Он перетасовал фотографии – наверху оказалась карточка его матери.

– Когда ты вспоминаешь о маме, чего тебе больше всего не хватает? – спросил я.

Роберт ответил не раздумывая:

– Ее присутствия. – Он сложил фотографии в конверт. – Мне до сих пор ее не хватает. Спустя месяцы после похорон я набирал ее номер телефона или ловил себя на том, что еду к ней в гости.

– Я помню, как приходил из школы и бежал на кухню, искал чего-нибудь поесть, – сказал я. – Иногда мама встречала меня там – готовила обед, но чаще всего она была где-то в доме, меняла подгузник Рейчел, стирала белье… Я редко знал, где мама и что делает, я просто чувствовал, что она дома, рядом. А когда мама умерла, я приходил из школы и бродил по комнатам, пытаясь ее найти.

– Но не мог.

– Нет.

– На кладбище ты сказал, что учишься на врача, – вдруг произнес Роберт.

Не припоминаю, чтобы я говорил об учебе так подробно. Я ответил коротко, признавшись, что не планирую возвращаться к занятиям после праздников, потому что не вижу себя врачом.

– Знаешь, я люблю свою работу, – улыбнулся Роберт, – но бывают дни, когда мне совсем не хочется видеть клиентов. После нашей встречи на Рождество меня потянуло домой, к семье. К тому времени я забыл, что такое любить, думаю, и у Кейт не осталось ко мне нежных чувств. Чтобы спасти наш брак, пришлось его заново наполнить, прогнать горечь, гнев, разочарование… останови меня, когда надоест слушать.

Мы рассмеялись.

– Просто хотел сказать… всякое бывает, и однажды ты передумаешь. Не принимай поспешных решений. Жаль, что мы не познакомились гораздо раньше, хоть мне и казалось, что мы знаем друг друга давным-давно.

Роберт говорил искренне, в этом у меня не было сомнений.

– А девушка у тебя есть? – поинтересовался он. – Что она думает о твоем решении?

Я опустил голову и посмотрел на часы. Пора было ехать, но я все же рассказал Роберту о Меган. Я торопился, часы показывали половину восьмого. Узнав о благотворительном забеге Меган, Роберт кивнул, будто уже слышал об этом, но ничего не сказал, давая мне договорить.

Мы обменялись телефонными номерами и пообещали друг другу вскоре созвониться.

– Вам всем обязательно нужно познакомиться с Кейт. Она будет очень рада пригласить вас на ужин.

Я проводил Роберта и пожал ему на прощание руку. Он сел в машину, развернулся, зарулив на нашу подъездную дорожку, и уехал. Только тогда я закрыл дверь.

Глава одиннадцатая

Надеюсь, когда я предстану перед Господом, у меня не останется ни капли таланта, и я смогу сказать: «Все, что ты дал мне, я истратила».

Эрма Бомбек

[18]

Телефон зазвонил в восемь часов. Я собрался ехать в больницу и уже стоял на пороге, но потянулся к трубке. Иногда достаточно секунды, чтобы понять, кто звонит и что случилось. И в эту секунду больше всего хочется сбежать как можно дальше. Отец нагнал меня на крыльце. У него было такое же выражение лица, как в ту ночь, пятнадцать лет назад, когда умерла мама. Он сел за руль и довез меня до больницы гораздо быстрее, чем я доехал бы сам.

Меган стало хуже.

Часом раньше доктор Гёрц вошел в палату Меган. Он остановился у ее кровати и погладил ее по щеке тыльной стороной ладони.

– Зачем вы пришли? – спросила она. – Сегодня Рождество.

– Разве я мог не поздравить мою любимую пациентку с праздником?!

Меган задумчиво посмотрела на врача.

– Спасибо вам, доктор Гёрц. Спасибо, что заботились обо мне. Я все понимаю.

Он улыбнулся и похлопал ее по руке. Сердце в его груди забилось быстрее – так бывало всякий раз, когда пациент осознавал, что медицина бессильна.

– Меган, тебе увеличат дозу антибиотиков…

Она сжала его ладонь.

– Доктор Гёрц, пожалуйста, расскажите обо всем моим родителям. – Меган искала в его глазах подтверждение своим догадкам, признание того, что конец близок. – Пусть они услышат это от вас.

Меган открыла глаза. У ее кровати стояли Джим и Аллисон.

– Я всегда знала, – прошептала она.

Аллисон погладила дочь по щеке и склонилась к ней.

– Что ты говоришь?

– Я всегда знала, что вы меня любите.

Джим поцеловал ее в лоб.

– И о том, что вы любите друг друга, я тоже знала. Многие дети о таком и не мечтают.

Аллисон держала Меган за руку, по ее лицу текли слезы.

– Я очень рада, что мы переехали в новый дом. Здесь я полюбила бегать, встретила Чарли и Натана. У меня началась новая жизнь. Помнишь, ты всегда мне об этом говорила?

Аллисон кивнула. Меган посмотрела на отца и сжала его руку.

– Пусть мама немного погрустит, а потом напомни ей, что жизнь не закончилась.

Джим с трудом улыбнулся и поцеловал дочь.

– Я люблю тебя, папа. Я всегда знала, что ты тоже любишь нас и никогда не оставишь семью.