Рождество

Больше он ничего не смог сказать: губы и челюсти ему не подчинялись. Николас стоял с закрытым ртом и испуганно смотрел на Отца Водоля. Пусть он не вышел ростом, но магией владел как никто другой.

— Я сотворил маленькое чудовство, — сбивчиво проговорил Отец Топо.

Щёки Отца Водоля покраснели от злости.

— Чудовство?! Ты использовал заклинание надежды на человеке?

Старый эльф, по-прежнему висевший вниз головой, кивнул.

— Да, Отец Водоль. Мне жаль, но иначе его было не спасти. А чудовство действует только на добрых сердцем, так что я решил, что ничего страшного не случится. К тому же со мной была Малышка Нуш. Какой бы пример я ей подал, если бы бросил мальчика умирать?

Отец Водоль аж затрясся от ярости.

— Ты хоть понимаешь, что натворил?! Ты одарил человека тем, чего у него быть не должно! Надеюсь, ты рассказал Малышке Нуш, что случилось с Малышом Кипом?

Николас попытался вымолвить хоть слово, но его рот был по-прежнему накрепко запечатан, а язык дохлой рыбиной лежал за зубами.

— Нет, — ответил Отец Топо. — Не хотел её пугать. Пусть верит в лучшее. Даже если речь идет о людях. Она видит добро…

Лицо Отца Водоля из красного стало пунцовым. Стулья задрожали, словно вся комната разделяла его гнев.

— Наши силы не предназначены для людей.

— Прошу вас, — взмолился Отец Топо. — Давайте вспомним, как мы жили раньше. До того… Мы же эльфы! Мы должны творить добро. Вы же помните, как ваша газета печатала только хорошие новости?

Отец Водоль расхохотался.

— Всё верно. «Ежеснежник» когда-то изобиловал добрыми вестями. Вот только добрые вести плохо продаются.

— Но добро — это хорошо!

Отец Водоль кивнул.

— Не стану с тобой спорить, Отец Топо. Мы действительно должны использовать наши силы во благо. И потому нам следует донести до чужаков, что им здесь не рады. Наша мощь — в единстве и общей цели. Нашему народу повезло, что Держатель посоха, то есть я, обладает столь сильной волей. Меня выбрали демократическим путём, чтобы я правил Эльфхельмом так, как считаю нужным.

Отец Топо, всё ещё болтавшийся в воздухе, тяжело вздохнул.

— Откровенно говоря, Отец Водоль, вам сыграло на руку то, что вы владелец «Ежеснежника». Не поддержи газета вашу кандидатуру…

— Вон отсюда! — рявкнул Отец Водоль, и старый эльф вылетел в окно, подчиняясь уже упомянутой силе воли.

Николас услышал громкий плеск: Отец Топо угодил в озеро прямо под стенами Главного зала. Мальчик подбежал к окну и хотел окликнуть нового друга, чтобы узнать, всё ли с ним в порядке, но рот ему по-прежнему не подчинялся.

— А теперь, человек, поведай, зачем ты сюда явился, — обратился к нему Отец Водоль, даже не пытаясь скрыть неприязнь в голосе.

Николас повернулся к чернобородому эльфу и почувствовал, что скованная холодом челюсть согревается и вновь обретает подвижность, а язык возвращается к жизни.

— Я отправился на Крайний Север, чтобы найти…

— Эту мышь? — Отец Водоль сунул руку в карман и вытащил насмерть перепуганного мышонка.

— Миика! — воскликнул Николас. — Ты в порядке?

— О, не волнуйся, его здесь никто не тронет. Мы рады мышам, они-то нам никакого вреда не причиняли… — тут Отец Водоль негромко вскрикнул от боли — «безвредный» мышонок цапнул эльфа за палец, спрыгнул на пол и стремглав помчался к Николасу. Мальчик торопливо подхватил его и спрятал в карман.

— Что ж, ты нашёл, что искал, — хмуро проговорил Отец Водоль. — А теперь убирайся. И чтобы я тебя в нашей деревне больше не видел.

— Нет, я пришёл не за мышонком, хотя и рад, что он теперь со мной. Я ищу своего отца, — сказал Николас.

Глаза эльфа расширились.

— И почему же ты решил, что он здесь? — мрачно спросил он.

— Потому что он отправился в экспедицию на Крайний Север. Папа всегда говорил, что сказки про эльфов — вовсе не сказки. Он верил в вас. И я тоже старался верить. Он хотел найти доказательства вашего существования… — Голос Николаса сорвался и раскрошился, будто имбирный пряник. — Но я даже не знаю, добрался ли он до Эльфхельма.

Отец Водоль задумчиво погладил бороду.

— Интересно, — пробормотал он, и лицо его чуть смягчилось. Эльф отломил кусочек от крыши пряничного домика, который стоял на столе, и отправил в рот. Потом приблизился к Николасу и как-то странно улыбнулся. — Опиши своего отца. Как он выглядит?

— Папа высокий, почти в два раза выше меня. А ещё он сильный, потому что работает дровосеком. Носит яркую одежду, правда, немножко потрёпанную — он шьёт её из старых лоскутков. У него с собой были санки, топор и…

Глаза Отца Водоля расширились ещё больше, так что кустистые брови почти спрятались под волосами.

— Скажи-ка, а сколько пальцев у твоего отца?

— Девять с половиной, — ответил Николас.

Отец Водоль широко улыбнулся.

— Вы его видели? Он жив? — с отчаянной надеждой спросил мальчик.

Чернобородый эльф поднял посох, и стол вместе со стульями поднялись в воздух. В следующий миг они пробили деревянные перекрытия и рухнули вниз, где в Главном зале до сих пор праздновали эльфы. Мебель разлетелась в щепки, едва не задев собравшихся.

Эльфы в немом ужасе вскинули головы и увидели Николаса и Отца Водоля, которые всё ещё стояли в Комнате Совета.