Рождество

— Конечно, не считается, — твёрдо ответил Джоэл. — Он же эльф. Ты сам сказал, что эльфы бросили тебя в тюрьму. Помнишь?

Николас вспомнил Отца Водоля, его трясущуюся от ярости бороду и то, как страшно ему было.

— Да, но…

Но что? На миг Николас задумался, что же он делает. Почему его так волнует судьба какого-то эльфа? Потом он заглянул в клетку. Малыш Кип весь дрожал, лицо его сморщилось от слёз.

— Ты же эльф! — торопливо прошептал Николас. — Ты умеешь колдовать. Используй свою магию!

— Не могу! — заплакал Малыш Кип. — Это невозможно!

— Эй, тебе нельзя говорить такие слова. Ты ещё слишком мал, чтобы ругаться.

Малыш Кип склонил голову набок и посмотрел на мальчика. Николас понимал, что просит его слишком о многом. Ведь Малыш Кип был и в самом деле маленьким. Возраст эльфа на глаз определить непросто, но Николас сомневался, что этому эльфёнку больше пяти лет. Может, он ещё не научился колдовать. А даже если научился, собрать силы на одно ясное, чёткое желание тоже нелегко. Уж Николас-то об этом знал. Само по себе волшебство бесполезно. А сделать невозможное возможным куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Эльфёнок закрыл глаза и выпрямился. Люди вокруг издевательски захихикали.

— Сегодня канун Рождества, — напомнил Николас. — Чувствуешь? В воздухе разлито волшебство. Давай же, Малыш Кип. Используй чудовство! Ты сможешь.

— Нет, — прохныкал эльфёнок. — Не смогу.

— Сможешь, — настаивал Николас. — Я в тебя верю. Ты эльф, ты сможешь.

Малыш Кип засопел от усердия.

— Пойдём, Николас. Довольно! — сказал Джоэл, снова хватая сына за руку.

Из клетки послышалось странное звяканье. Малыш Кип так расстарался, что стал пунцовым от напряжения. И вдруг: клац!

Николас увидел, как одна цепь на руке малыша лопнула, словно была не из железа, а из ниток. За ней лопнула вторая и третья, и наконец осталась всего одна.

— Давай, Малыш Кип! У тебя получается!

— Эй, смотрите! Эльф собрался бежать!

— А ну прекрати колдовать, уродец ушастый! — рыкнул Тойво. — Или получишь стрелу промеж глаз.

Тойво вскинул арбалет и наставил его на эльфёнка.

— Вот уж нет! — отозвался Малыш Кип, что для людей прозвучало как «калабаш анимбо».

— Хватит нести тарабарщину! — прикрикнул Тойво.

Где-то наверху птица сорвалась с ветки и улетела, шумно хлопая крыльями.

— И что мы будем делать с мёртвым эльфом? — осадил арбалетчика Джоэл.

— Мёртвый всяко лучше сбежавшего, — отмахнулся Тойво. — Ещё раз дернётся — и я его точно пристрелю.

Николас быстро вырвался из хватки отца. Сейчас он совсем не чувствовал себя его сыном. Задыхаясь от страха, мальчик кинулся к клетке. Он закрыл собой Малыша Кипа и посмотрел в глаза Тойво. Те были чёрными, как ночь, и, казалось, не ведали сомнений.

— Тогда тебе придётся сначала пристрелить меня! — крикнул Николас.

— Не искушай меня, мальчик. Тебя я тоже могу убить, — недрогнувшим голосом ответил Тойво.

— Смотрите! — громко просипел Томас, тыча пальцем куда-то в чащу.

Николас обернулся и увидел, как через лес, в вихре снега, копыт и морозного дыхания, несётся олень, сотрясая деревья громоподобным топотом.

— Блитцен! — завопил он, испугавшись за жизнь друга.

— Оставьте его мне! — крикнул Андерс и молниеносно выхватил стрелу.

Тренькнула тетива; стрела свистнула, стремительно взрезав холодный воздух. Блитцен мчался ей навстречу, но, когда столкновение казалось неизбежным, вдруг вскинул голову и всем телом потянулся вверх. Копыта оторвались от земли; в следующий миг он уже скакал по воздуху — словно взбирался на невидимый холм, стряхивая снег с сосновых ветвей.

Николас заметил, что Андерс снова целится в оленя, рогатый силуэт которого был чётко виден на фоне полной луны.

— Пожалуйста, не стреляйте! — взмолился он. — Это мой единственный друг!

Джоэл посмотрел на бледное лицо сына. Потом на свою левую руку — ту, на которой не хватало пальца.

— Жизнь — боль, — горько сказал он.

— Но и волшебство, папа.

Джоэл не обратил внимания на его слова.

— Успокойся, Николас. Прикажи оленю спуститься, чтобы мы его видели. Мы не будем в него стрелять, правда ведь, парни? Мы только закуём его и отведём к королю. Уверен, его величеству понравится летающий олень.

Андерс опустил лук.

— Да. Прикажи ему спуститься.

— Блитцен! — позвал Николас. Он сомневался, что этим людям можно доверять, но выбора у него не было. — Спускайся! Внизу безопаснее.

Кажется, олень его понял. Во всяком случае, через минуту он опустился на поляну; грудь его тяжело вздымалась, а глаза сверкали от возбуждения.

— Это Блитцен. Пожалуйста, не обижайте его, — попросил Николас, и олень ткнулся носом ему в плечо.

— Я знаю озеро Блитцен, — сказал Томас, поглаживая куртку из оленьей кожи.

Николас потрепал друга по шее, а тот уставился на Андерса. Из груди оленя вырвалось нечто среднее между мычанием и рычанием.

— Всё хорошо, Блитцен. Он тебя больше не обидит, — успокаивал его Николас, сам не до конца веря в свои слова.

В тот же миг, словно желая развеять сомнения мальчика, Тойво вскинул арбалет.

— Нет, Тойво! — закричал Джоэл.

Николас судорожно заозирался, надеясь отыскать решение в пугающей темноте леса.