Рождество

— Мальчик, который ночью бродит по лесу?

— О нет, о нет, о нет! — забормотал Малыш Кип. А может, он бормотал «О нет, о нет, о нет, о нет». В любом случае, для всех, кроме Николаса, это прозвучало как «киибум, киибум, киибум».

Где-то рядом послышались шаги, а вслед за ними — знакомый голос.

— Да это же сын Джоэла! — сказал Андерс, нависнув над Николасом широкоплечей громадой. — Опусти арбалет, Тойво. Он не причинит вреда. Верно, парень?

Николас оглянулся — к ним приближались ещё пять теней. Одна из них недоверчиво произнесла голосом отца:

— Николас? Это в самом деле ты?

Мальчик посмотрел на отца, и ему вдруг стало страшно. Может, потому что Джоэл отрастил бороду. Или же причина была в чём-то другом. Даже такие родные глаза потемнели и будто принадлежали незнакомцу. От нахлынувших чувств Николас едва смог ответить:

— Да, папа, это я.

Джоэл кинулся вперёд и сгрёб сына в охапку. Он обнял его так крепко, что у мальчика затрещали рёбра. И Николас обнял его в ответ, изо всех сил стараясь поверить, что перед ним всё тот же хороший и добрый папа, каким он был всегда. Борода отца кольнула его в щёку, и Николас слегка успокоился.

— Что ты здесь делаешь? — со скрытой тревогой спросил Джоэл.

Николас не знал, что ответить, и потому поступил, как учила его мама. То есть глубоко вздохнул и сказал правду.

— Я не поладил с тётей Карлоттой и отправился искать тебя. Я пошёл на Крайний Север, нашёл Эльфхельм… А там эльфы посадили меня в тюрьму.

Лицо отца смягчилось, в уголках глаз прочертились морщинки, и он снова стал похожим на самого себя.

— Ох, Николас, мой бедный мальчик! Но как такое случилось?

— Они заперли меня в башне, потому что больше не доверяют людям.

Николас посмотрел на эльфёнка, который сидел в клетке, скованный по рукам и ногам, а потом на шестерых мужчин, стоявших в лунном свете. Ему отчаянно захотелось, чтобы папа приказал им уйти. Он продолжал верить в отца и надеялся, что всё это — лишь глупое недоразумение.

— Что ж, сынок, — проговорил Джоэл, выпрямляясь. Вид у него был мрачный. — Вынужден признать, что истории о весёлых и добрых эльфах, которые я тебе рассказывал, далеки от правды. Эльфы отнюдь не такие, какими мы их воображали.

Николас посмотрел на Малыша Кипа, который с мольбой глядел на него из клетки. Эльфёнок был слишком напуган, чтобы говорить. А Николас, сам того не желая, чувствовал себя преданным — словно всё, во что он верил, вдруг обернулось ложью.

— Ты не говорил, что вы собираетесь похитить эльфа. Вы же хотели только доказать, что Эльфхельм существует на самом деле! — с упрёком обратился он к отцу.

— Да, — с горячностью ответил Джоэл. — И настоящий, живой эльф — лучшее тому подтверждение, разве нет?

— Но ты мне соврал!

— Я тебе не врал. Когда мы отправлялись в экспедицию, то сами не знали, что найдём под горой. Я просто не сказал тебе всей правды.

Николас обвёл взглядом спутников отца, чьи фигуры грозно темнели на фоне костра.

— Папа, они тебя заставили? — тихо спросил он, цепляясь за последнюю надежду.

Андерс расхохотался, остальные подхватили его смех, и громкий гогот заметался среди безмолвных сосен.

Джоэл удивлённо моргнул.

— Нет. Никто меня не заставлял.

— Скажи ему, Джоэл, — вмешался Андерс. — Скажи, что случилось на самом деле.

Джоэл кивнул, нервно посмотрел на сына, сглотнул и наконец произнёс:

— Если честно, Николас, это была моя идея. Когда Андерс позвал меня в экспедицию, я сказал, что нужно привезти королю настоящего, живого эльфа.

Николас не верил своим ушам. Слова отца обжигали, как уксус, выплеснутый на свежий порез. Его отец оказался похитителем. У большинства людей уходят годы на то, чтобы повзрослеть, но Николас расстался с детством за секунду, прямо посреди холодного зимнего леса. Узнать, что твой отец — совсем не тот человек, каким ты его представлял, — это любого вынудит повзрослеть.

— Как ты мог? — только и спросил обескураженный Николас.

Джоэл тяжело вздохнул. Нет, и в самом деле тяжело, будто на сердце у него лежал большой груз.

— На кону огромные деньги, сын. Три тысячи монет. На них можно купить корову. Или… или свинью. В следующем году мы отпразднуем Рождество как следует. У нас с Карлоттой никогда не было настоящего Рождества. Я куплю тебе дорогие игрушки.

— Или унитаз! — прогудел Аарту откуда-то из глубин бороды.

Джоэл не обратил внимания на своего тупоумного товарища:

— Я смогу купить лошадь и новую повозку. Мы поедем в город, а люди будут смотреть, восхищаться и завидовать нашему богатству.

У Николаса внутри всё закипело от злости.

— Но зачем? Я не хочу, чтобы люди нам завидовали! Я хочу, чтобы они были счастливы!

Джоэл оглянулся на спутников, которых разговор отца с сыном порядком забавлял. Раздражённо нахмурившись, он повернулся к Николасу.