Рождество каждый день

– Каждый из нас по-своему справляется с ситуацией. Некоторые делают вид, что все нормально. И эти таблетки помогают маскировать правду, заставляют нас верить, что они по-настоящему исцеляют. Пора поработать с оксикофином, Робин. Он дает Чарли новую жизнь, так пусть он проживет лучшую ее версию спокойно и без недомолвок. Пожалуйста.

* * *

– А вот и они, – провозгласил Чарли, когда в комнате появился Робин с большой кастрюлей и половником, засунутым в задний карман джинсов. Мэри заглянула за барную стойку, чтобы поискать бокалы; она нашла несколько идеально подходящих – со стеклянными ручками и на ножках.

– Ну разве это не рождественский запах? – сказал Люк, когда Робин поднял крышку и в воздухе поплыл аромат теплого вина и специй.

– Думаю, мы перестарались с яблоками, – заметил Робин. – Там половина фруктового сада.

Мэри начала разливать вино.

– Глинтвейн вкуснее, если его оставить на некоторое время, но кто захочет ждать?

– Не я, – сказал Чарли. – Робин, сходи и принеси шоколадки из моего чемодана. Нельзя пить глинтвейн без шоколада.

– Можно, – возразил Робин. – Уровень твоего холестерина будет зашкаливать, Чарльз Глейзер.

– Мэри должна выбрать первая, как я и обещал, после того как она обыграла меня в шашки. – Чарли кивнул в ее сторону. – Я не забыл.

– Я не буду с тобой спорить, Чарли, – ответила она.

– Ну, тогда давай, – согласился Робин и отправился наверх, чтобы достать конфеты.

Радио Брайана вернулось с обеда и, ведущий говорил так, словно и само выпил пару бокалов глинтвейна: слова звучали не очень внятно. Он только что объявил знаменитую колядную песню «Пока леопарды мыли часы по ночам». Все сидели, сгрудившись вокруг потрескивающего камина, впитывая музыку, потягивая глинтвейн и чувствуя, как тепло пряного вина растекается внутри.

– Это чертовски вкусно, Мэри, – похвалил Люк. – Превосходно.

Мэри подняла большой палец вверх в качестве ответа, так как она только что откусила шоколадную вишню. Вишневый бренди наполнил ее рот и просочился через губы.

– О да, я хотел предупредить тебя об этом, – сказал Чарли. – Они как маленькие бомбочки. Я покупаю их у шоколатье в Линкольне. Называются «Вишневые гранаты».

– Они великолепны, – отозвалась Мэри, когда проглотила достаточно, чтобы говорить.

На губе у нее остался маленький кусочек шоколада, который придавал ей совершенно очаровательный вид. Бридж хотелось, чтобы Джек подошел и вытер бы его нежно большим пальцем, а еще лучше – поцеловал. Но он не сделал ни того, ни другого.

– Хотел бы я, чтобы Рождество было каждый день, – с тоской вздохнул Чарли. – Я люблю его. У нас давно не было такого снега на Рождество.

Я молился о том, чтобы он выпал в этом году, и, кажется, мне ответили.

– Хватит молиться, Чарли, – сказал Джек. – Ты, очевидно, и без того слишком волшебный.

– Или хотя бы помолись, чтобы я выиграл в лотерею, – фыркнул Люк.

– Ветер стих, – заметил Робин, указывая на окно. – Снег падает прямо, а не летит во все стороны. Смотрится куда спокойнее.

– Все светло и ярко[31], – пропел Чарли. – Мы должны пойти петь колядки.

Пять голов повернулись к нему.

– Я думаю, ты выпил слишком много вина, – сказал Робин.

– Нет, я серьезно. Мы объединимся в пары и будем петь у дверей, а самая мелодичная получит приз.

– Я не пойду туда ни за что. Даже чтобы спасти голого Хью Джекмана, стоящего у моей машины, – решительно сказала Бридж.

– Мы с другом ходили петь колядки, – вспомнил Робин. – Мы даже заработали небольшое состояние, по детским меркам, во всяком случае. Мы стояли у «Веселых мясников», в самом центре потока доброжелательных пьяниц, выходящих оттуда.

– Я не удивлен, у тебя прекрасный голос, – сказал Чарли.

– Нет, у меня голос, как у гуся в припадке, – ответил он и взмахнул руками в сторону своего партнера. – Но с нами Чарли, который прячет свое пение в бутылке.

– Что ж, если мы пойдем петь колядки, я добровольно присоединюсь к Чарли, – сказал Джек. – И вы услышите это первыми.

Джек улыбнулся, и Мэри подумала, что за последние двадцать четыре часа она видела его улыбку чаще, чем за последние шесть с половиной лет.

– Боже, какая погода на улице, – произнес полупьяный Брайан по радио. – Другая метеослужба «Би-Би-Си» объявила, что сейчас на улице минус двенадцать, но из-за ветра кажется, будто минус двенадцать два… То есть двадцать два. Упс.

– Он что, только что пукнул? – уточнила Бридж.

Они все это слышали. «Упс» Брайана и подчеркнуло, и подтвердило это.

– Фактор ветра, – подхватил Люк. – Это как X-фактор, только вонючий.

Это была не самая лучшая шутка в мире, но почему-то они все начали смеяться, подпитывая веселье друг друга, пока у них не начали болеть бока.

– Я не могу понять, – сказал Робин, вытирая глаза, – дорогой мой, если на улице минус двенадцать, что уже чертовски холодно, насколько холоднее там из-за ветра? В смысле, какая разница между минус двенадцатью и минус двадцатью двумя?

Никто не мог ответить, никто даже не хотел думать об этом. Все они были слишком расслаблены, слишком удобно устроены и, в случае Джека, слишком довольны, чтобы даже проверять свой телефон на наличие сообщений.