Рождество каждый день

– О черт, – произнес Люк. И он, и Джек выглядели потрясенными откровением Мэри, как будто их ударила невидимая рука. – Спасибо, что сообщила нам об этом, иначе бы мы наговорили еще больше неподобающего.

– Насколько он болен? – уточнил Джек.

Мэри слегка покачала головой – и это сказало обо всем. Несколько мгновений длилось задумчивое молчание, а затем Люк хлопнул в ладоши.

– Тогда давайте устроим ему самое лучшее Рождество, на какое мы только способны. Со всякими наворотами, – сказал он. – Так, Джек, пойдем чистить картошку.

Глава 23

Тем временем в комнате Чарли присел на кровать и похлопал по месту рядом с собой.

– Давай, я буду нежен с тобой, – сказал он.

Робин сел, нерешительность читалась в каждом его движении. Чарли ценил его жертву куда больше, чем он думал.

– Нужно ли мне записывать? – спросил Робин.

– Если ты считаешь это необходимым, – ответил Чарли.

Робин достал из ящика свой телефон, открыл приложение «Заметки» и стал ждать, когда Чарли начнет.

– Во-первых, я уже записал большинство выплат, они лежат вместе с моим завещанием в сейфе. Я хочу, чтобы ты распорядился ими от моего имени. Но кое-что изменилось. Я хочу, чтобы ты отдал сумочку от «Шанель» Мэри. Роза ее продаст, а вот Мэри будет ею дорожить.

– Хорошо, – сказал Робин, сумев одним словом передать все, что он думает о племяннице Чарли.

– И попроси ее пообещать, что она будет носить эту сумочку со всей наглостью, которую только сможет в себе найти. Бридж отдай мой шарф от «Шанель». В нем она будет выглядеть прекрасно, словно королева. Ведь она и есть королева.

– Я сделаю это для тебя, – пообещал Робин. – Еще какие-нибудь издержки? Хочешь, я отдам Джеку твою машину, а Люку – твой «Ролекс»?

Чарли засмеялся.

– Я придумаю что-нибудь для них и запишу. В запертом левом шкафчике моего стола дома ты найдешь всю необходимую тебе информацию об инвестициях и банковских счетах, номер национального страхования, страховки, пароли. Я организовал все финансовые дела. Я связался с распорядителем похорон и уже выдал ему текущий распорядок службы, так что тебе не нужно беспокоиться об этом.

– Ты не должен был этого делать, Чарли.

– Я хотел. Это помогло мне смириться, будто я контролирую ситуацию. В каком-то смысле это успокаивало. Я бы не смог смотреть вниз и видеть, как ты сбит с толку, ведь наверняка в тот момент тебе будет совсем не до принятия таких решений. Но есть вещи, о которых я хотел с тобой поговорить.

– Хорошо, – сказал Робин, видя, как много это значит для Чарли. В этот момент он сожалел, что уходил от разговора раньше. Все казалось не таким травматичным, как он себе представлял. По крайней мере, пока.

– Я хочу, чтобы в моей похоронной корзине лежала рождественская листва. Цветы остролиста и пуансеттии. И омела.

– Если я смогу их достать не в сезон, – согласился Робин, записывая это в свой телефон.

– Мы оба знаем, что я не протяну до тех пор, когда проклюнутся голубые колокольчики, дорогой. Теперь музыка. Я хочу внести изменения. Пусть играет «Хотел бы я, чтобы Рождество было каждый день» и…

– Не получится, – запротестовал Робин. – Это слишком весело.

– С тобой каждый день был Рождеством, моя дорогая распорядительная Энн.

Робин мотнул головой и глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.

– Пожалуйста, прекрати вызывать у меня эмоции. Это и так самые длинные полчаса в моей жизни.

Чарли ласково толкнул его плечом.

– Я оставил Дотти пять тысяч фунтов по завещанию, но теперь я хочу оставить десять.

– Она будет самой богатой уборщицей в Хартфордшире.

– Она была просто находкой. И повысь ей зарплату.

– Должен ли я передать ей документы на дом?

– Дом отойдет тебе, когда я уйду. Делай с ним что хочешь. Какую песню ты собирался поставить в тот момент, когда все должны будут склонить головы и думать обо мне?

– «Динь-дон, ведьма мертва», – сказал Робин, что вызвало у Чарли смешок. Робин свел брови вместе. – Я не знаю. Я вообще не хочу думать об этом.

– Придется. И лучше разобраться с этим сейчас, чем потом, когда будет намного сложнее. Ты же будешь уставшим и растерянным. Разве ты не помнишь, в каком состоянии я был, когда умерла моя мать?

Робин помнил. И он был расстроен не меньше. Он обожал мать Чарли.

– Позволь мне сказать тебе, что я выбрал. Это может быть только Вера[48], поющая «Мы снова встретимся», – сказал Чарли.

– О, вот отстой, – поморщился Робин.

– Мне все равно, я хочу эту. И я хочу, чтобы люди подпевали и раскачивались при этом. И даже не пытайся вести переговоры о завещании, я поручил Рубену все юридические вопросы. Ты можешь ему доверять.

Рубен был племянником Чарли, и они очень любили его. Не так, как его сестру Розу, которая, как ни странно, стала навещать их, только когда они узнали, что дядя Чарли заболел. По словам Робина, она кружила рядом, словно голодный стервятник. Его не обманула ее внезапная забота о благополучии дяди.