Рождество на острове

Сайф чудовищно замерз. Почему люди здесь твердят, что день был прекрасным? Он вовсе не был прекрасным. Сайф старался теперь думать на английском. Надо перестать мысленно переводить слова, а просто постоянно думать на чужом языке.

Он совершенно не понимал крошечную женщину, у которой на щеках красовались красные полосы лопнувших сосудов. Она ходила по темному холодному дому, показывая ему разные вещи, не имевшие для него смысла.

Здесь был бойлер с разными кнопками, на которые следовало нажимать. Все в доме – тяжелые гардины, старое покрывало на кровати – казалось слегка влажным, когда Сайф к этому прикасался. Миссис Лаэрд – «ррд», повторял он про себя, «ЛайРРРД» – показала, как работает чайник, словно тот был для Сайфа чем-то неведомым, иностранным. Но не стала показывать, как работает смеситель, который действительно был Сайфу незнаком.

Неловко проковыляв уже за дверь, миссис Лаэрд пожелала Сайфу всего хорошего и сказала, что может приходить дважды в неделю для уборки, если он захочет.

Когда она ушла, Сайф прошелся по дому, включая все лампы, какие только смог найти. Но это не помогло ему поднять настроение. Потом он раздвинул занавески – снаружи еще не стемнело, хотя было уже восемь вечера. Он не представлял, что так далеко на севере темнеет настолько поздно. Аккуратно подстриженная лужайка тянулась до конца небольшого склона, заканчиваясь у обрыва. А за ним было огромное море, и дальше виднелись горы на материке. Небо было слишком просторным, свежим, промытым недавним дождем.

Все действительно выглядело как самый край света.

Но как бы то ни было… Что прежде всего нужно было Сайфу, так это работающий мобильник, но, похоже, этого он не имел. И еще Интернет, которого тоже, кажется, не было. Единственным, что Сайф сумел сохранить, был старый номер его телефона. Ему дали новый номер, британский, но он должен был иметь и старый. Должен был.

При всех выгодах этой безопасной, холодной, спокойной земли у Сайфа не было того единственного, в чем он по-настоящему нуждался. Не было способа быть найденным, когда он ощущал себя невероятно потерянным.

Глава 14

– Ты неважно выглядишь, – сердито заявила Лорна своему отцу.

Она заглянула к нему по пути в школу. С тех самых пор, как восемь лет назад ее мать умерла от рака груди, ее отец совершенно сдал. Она могла его понять. Действительно могла. Лорна видела, что теперь, когда мать не заставляла его есть овощи и не увлекаться виски, он просто и не желал делать что-либо для себя. И конечно, он тосковал по ней. Все они тосковали, но дыра в жизни отца оказалась невероятно огромной.

Вокруг хватало милых леди, овдовевших или разведенных, которые готовили ему лазанью и явно были бы бесконечно счастливы стать второй миссис Маклеод. И после целой жизни тяжелого физического труда отец был еще в хорошей форме, он даже не растерял волосы, что делало его желанной добычей на их маленьком островке.

Но его ничто не интересовало, вообще ничего. Он отказывался бросить работу, а во все остальное время, днем или ночью, Лорна заставала его сидящим перед телевизором, на который он и не смотрел. Он ни к чему не проявлял интереса, разве что время от времени, выпив несколько стаканчиков виски, принимался листать свадебный альбом.

Лорна была с ним терпеливой, понимающей, доброй, как положено хорошей дочери и насколько у нее хватало выдержки.

Но все это сводило ее с ума.

– Ты что, так и спишь в этом кресле?

– Не надоедай мне, – ответил Ангус.

– Я не надоедаю. Я задаю вопрос. Почему ты спишь в кресле?

– Просто задремал. Голова болит.

Лорна внимательно посмотрела на него. На лице отца отросла седая щетина. Он выглядел неухоженным. Его взгляд был не слишком сфокусирован, хотя Ангус не был пьян. Лорна проверила уровень виски в бутылке. Она стыдилась этого, но все равно так делала.

– Сильно болит? Сильнее или меньше обычного?

Ангус что-то проворчал. Лорна нахмурилась.

– Пойдем, – со вздохом сказала она.

Да, у нее снова будут проблемы с родительским комитетом, но…

– Поедем, пусть тебя осмотрят.

В приемной царила суматоха. Джинни казалась подавленной.

Дело было в миссис Грин, известной особе, многих огорчавшей своими резкими замечаниями. Не слишком приятно было выйти на улицу – и тут же услышать какие-нибудь язвительные слова о ваших способах парковки, вашей стрижке или ваших методах воспитания детей. В самые благодушные моменты Лорна думала, что миссис Грин одинока и что в каждой общине имеется своя миссис Грин. Но в не столь добром настроении она вспоминала, что у миссис Грин есть муж, маленький аккуратный муниципальный дом и в целом абсолютно беспечальная жизнь, – так что, видимо, некоторые люди такими рождаются.

– Я не желаю идти к новому доктору, – громко вещала миссис Грин. – Я не страдаю предрассудками. И во мне нет ни капли расизма. Я просто говорю, что там, откуда он приехал, жизнь ничего не стоит. Разве не так? Это же факт! И если он видел, как умирают дети, его вряд ли заинтересует мое… Ну это личное. И говорит ли он по-английски?

– Конечно, он говорит по-английски, – вздыхала Джинни.