Рождество по-новорусски

Приехал один из его ребят, поднялся на второй этаж и стал звонить. Никто не открыл. Парень запсиховал, принялся колотить в дверь вначале кулаками, а потом и ногой.

Выглянул мужик из соседней квартиры. Его парень обматерил. Рванул дверь на себя. Раздался треск, и дверь открылась.

Пацан вошел в квартиру.

Саня лежал на диване. Мертвый.

Крови почти не было. Сколько ее может вытечь из-под отвертки? Ерунда. Впиталось в подушку.

Глава 11

Вообще-то ее звали Людмила. Но все должны были называть Милой. Если кто-то из новых знакомых, или учитель окликали ее Людой, то она честно не обращала внимания. Ее звали Мила, и все тут.

Мила умела настоять на своем. Она была очень настойчивая и волевая девочка. И знала это. И пользовалась этим. И она умела переносить обиды и удары. Могла прятать свои чувства и не подавать виду, если решила что-то скрывать.

Когда у нее началось ЭТО с Геной, никто даже подумать не смог, что вытворяет тринадцатилетняя девочка, улучив момент и оставшись наедине с охранником. Мила даже устраивала иногда Гене на людях сцены, чтобы никто не догадался, как на самом деле она к нему относится. Чтобы никто не понял, что она безумно влюблена, как может быть безумно влюбленной девчонка в своего первого настоящего мужчину.

Мальчишки из гимназии пытались к ней клеиться, но все они были уродами, не способными сильно любить. А вот Гена…

Он тоже скрывал свои чувства ото всех, он не хотел, чтобы у нее были из-за этого неприятности, чтобы родители услали ее куда-нибудь в другой город. И Мила была ему благодарна за эту заботу. Сильный, красивый, взрослый, умелый – и это все для нее, все ради того, чтобы она могла забыться, задохнуться от счастья, ощущая себя не просто взрослой женщиной, а любимой женщиной.

Мила умела скрывать свои чувства, и когда Гену вдруг скрутили на глазах у всех, когда нашли у него в кармане наркотики, она только на мгновение потеряла над собой контроль. Она ведь знала, что Гена, ее Гена, не мог сделать ничего плохого. Нужно было только подождать, дождаться его звонка, а потом… Убежать с ним.

Убежать и все.

И пусть ее родители устраивают истерики и сцены – Мила умеет настоять на своем.

Но Гена не позвонил.

Ей не сразу сказали, что он покончил с собой, выстрелил себе в висок, не вынеся позора и разлуки с любимой. Мила это понимала, но ничем не выдала своих чувств. Они все не дождутся ее слабости. Она…

Этой ночью она все решила. И решилась. Она сама сделала выбор, а то, что ей в этом помогали – ерунда. Она все сделает сама. Она сможет. А тот человек, позвонивший ночью – трус. Мерзкий и неприятный трус. Но он подсказал…

Какие они все лживые. Даже ее родители – врут и притворяются. И этот Шмель, который изображал беспокойство о ней, о ее безопасности. И этот подполковник, чистенький, ухоженный и высокомерный, не способный понять обычные человеческие чувства, который за одну секунду сломал ее счастье. И доктор, который встретил ее в Центре – тоже обманщик.

Как он засуетился вокруг нее, как улыбался, когда уговаривал принять успокоительный укольчик.

– Это не больно, это нужно, что бы вы немного успокоились, – старичок в белом халате суетился вокруг нее, давал указания заспанной медсестре, медсестре, которая делала укол, а потом испуганно спрашивала, не было ли больно Миле.

Им всем на Милу наплевать. Им нужно, чтобы ее папа, ее богатый и влиятельный рохля-папа не обиделся на них. Не Милу они хотели спасти, а успокоить ее отца и мать.

Ничего, сказала себя Мила. Все еще будет по-другому.

Оставшись одна в комнате, она, борясь со сном, успела распаковать свою сумку и спрятать то, что нужно было спрятать. Потом легла в холодную постель и уснула.

Миле ничего не снилось.

Утром она проснулась легко, со свежей головой и испуганно посмотрела на часы. Девять утра.

Мила встала с постели, осторожно выглянула за дверь. Никого, только охранник маячит в конце коридора.

Осмотрев свои вещи, Мила облегченно вздохнула. Все на месте. И все работает, Мила проверила это, поглядывая на двери комнаты. Палаты, напомнила себе Мила.

Потом Мила приняла душ, насухо вытерлась, достала косметичку. Покончив с косметикой, сняла с плечиков свое любимое платье. Гене это платье очень нравилось. Она очень нравилась Гене в этом платье.

Мила уже оделась, когда в дверь постучали.

– Да, – сказала Мила.

– Завтракать иди, – не здороваясь, сказала пожилая незнакомая женщина. – Ждут тебя уже.

– Кто?

– Юрий Иванович ждет, поговорить хочет, – старуха вышла.

Юрий Иванович – это тот самый подполковник, вспомнила Мила. Он хочет поговорить. Ну и славно. Вот и поговорим.

Мила остановилась перед зеркалом, поправила волосы и улыбнулась своему отражению. Гена был бы рад.

– Я хочу тебя, – сказал бы Гена.

Если бы был жив.

Мила взяла в руки свою сумочку и направилась на завтрак.

Охранник в коридоре посмотрел на нее и отвернулся.

Мила направилась к единственной в коридоре приоткрытой двери и не ошиблась.

За столом сидели трое: старичок-доктор и два мужика. Мила остановилась на пороге.

– О! – восхитился доктор, вставая со стула, – я потрясен.