Рождество по-новорусски

Следом за ним встал со стула тот из мужиков, который помоложе. Он тоже был тогда на вечере. Он помощник Гринчука, вспомнила Мила. Он тоже заламывал Гене руки.

Гринчук, не обращая внимания на вошедшую, потянулся к вазе и взял апельсин.

– Присоединяйтесь к нам, Людмила, – щедрым хозяйским жестом пригласил доктор.

Мила подошла и села на свободное место, напротив Гринчука.

Доктор и Михаил сели.

– Как спалось? – спросил доктор.

Из боковой двери вышла старуха, поставила перед Милой тарелку с едой. Мила даже не стала рассматривать с чем именно. Ее это не волновало.

– Спасибо, Ирина, – сказал доктор, – а как же вы?

– Я уже поела, – бросила старуха и вышла.

– Так как же вы все-таки спали? – спросил Доктор у Милы.

– Спасибо, хорошо.

– Место укола не беспокоит?

Мила мельком взглянула на свою руку.

– Нет, все нормально.

– А чего ей будет? – подал голос Гринчук. – От таких уколов еще никто не умирал.

Мила посмотрела ему в глаза.

Гринчук улыбнулся самыми уголками губ. А глаза у него остались холодными и… Мила задумалась, подбирая определение. В голову лезли книжные слова типа «циничные» и «брезгливые».

– Враг в окно не ломился? – спросил Гринчук, и Мила вдруг поняла, что глаза у него насмешливые.

Он словно смеялся над ней, над ее вчерашними страхами. И над ее любовью он насмехается. И над сломанной судьбой…

Мила открыла сумочку и достала оттуда зеркальце.

Гринчук и его помощник, спокойно ели. Гринчук аккуратно разрезал апельсин на дольки и ел по одной.

Его помощник доедал бутерброд, запивая его чаем.

Мила поправила прическу и положила зеркальце в сумочку.

– Доктор, вам бы к Леониду сходить, – сказал Гринчук, отложив апельсиновую корочку в сторону. – Полная клиника ненормальных тинейджеров, извините за выражение. И каждый, того и гляди, совсем сойдет с ума. Покончит с собой или кого-нибудь попытается убить.

– Побойтесь бога, – замахал возмущенно руками Доктор, – скажете такое!

– А что? – Гринчук взял с блюдца еще одну апельсиновую дольку. – Вы когда-нибудь общались с малолетними преступниками? Не с несовершеннолетними, типа вот нашей дамы или того же Липского, а с малолетними.

– Ну, с некоторыми мне приходилось общаться довольно близко, – тихо сказала Доктор, – по ряду причин. Вы же сами знаете…

Доктор посмотрел на Гринчука. Тот кивнул.

– Нет, не с воришками или бродяжками, – Гринчук сделал паузу, доедая апельсиновую дольку.

Брызнул сок, И Гринчук, энергично пошевелив губами, вытер его с подбородка.

Мила снова взяла свою сумочку.

– Вот ты, Мила, – Мила вздрогнула и посмотрела на Гринчука. – Ты никогда не видела десятилетнего убийцу?

– Нет, – пробормотала Мила, отодвигая сумочку.

– Сосед в селе его за ухо отодрал. А мальчик взял в руки топор и ночью зарубил его, жену и полугодовалого ребенка.

Доктор отодвинул свою недопитую чашку.

– Я у него спросил, дите-то зачем? И знаете, что он сказал?

– Не знаю, – Доктор встал из-за стола.

– А че ему на свете сиротой жить, – Гринчук посмотрел Миле в глаза. – Ты полагаешь, он был не прав?

– Вы, Юрий Иванович, как-то слишком сегодня напряжены, – Доктор подошел к Гринчуку и даже попытался проверить у него пульс.

Гринчук руку убрал.

– Давайте, я вам дам успокоительного. Здесь есть великолепное успокоительное.

– Спасибо, Доктор, я лучше потерплю, а вечером приму водочки.

– Как хотите, Юрий Иванович. Как хотите, – Доктор двинулся к двери. Гринчук потянулся к следующему кусочку апельсина.

Мила положила руку на сумочку.

– Кто-нибудь еще хочет чая? – спросила Ирина, снова появившись в комнате. – Ты чего не допил, старый черт?

Старый черт немного покраснел и посмотрел на Милу.

– Знаете, Ирина, я считаю, что нужно вовремя остановиться и уйти из-за стола.

– Если бы ты от коньяка так же уходил, – сурово сказала Ирина, забирая со стола грязную посуду.

– Я и от коньяка также уйду, – гордо вскинул голову Доктор, – если почувствую, что уже наступил предел.

– Уже когда из ушей литься будет? – спросила Ирина и ушла, не дожидаясь ответа.

Доктор снова смущенно посмотрел на Милу, словно извиняясь. Мила убрала руку с сумочки.

Эта суета начинала ее раздражать.

Доктор потоптался возле двери. Было видно, что ему очень не хочется уходить, не оставив последнего слова за собой.

– Знаете, Михаил, – не выдержал, наконец, Доктор, – а я ведь еще со студенческой скамьи понял, что нужно себя контролировать и держать в руках.

Доктор подошел к столу и оперся о спинку стула.

– Я учился в мединституте, и у нас в общежитии обитали два друга. Совершенно не похожие, но, тем не менее, настоящие друзья. Что называется, не разлей вода.

Мила быстро взглянула на спокойное лицо Гринчука и отвела взгляд. Самодовольный мерзавец, подумала Мила. Убийца.

– Один из друзей был маленький такой, несколько даже плюгавый. Метр с кепкой. А вот его приятель – высокий красавец, блондин, только у него имелся один физический недостаток – не было глаза. В место глаза он носил стеклянный протез. Но этого его многочисленные подруги не знали и не замечали. Только вот когда этот красавец начинал пить, то не мог остановиться. И утром часто обнаруживал, что его стеклянный глаз потерян.