Рождество с детективом

– Я не понял, – вдруг заявил Костя, – а выпивка у нас совсем кончилась? Мы вроде покупали с расчетом до утра.

– Обрадую тебя, Костя, – сказала Лида. – Там всего полно, мы не так много выпили. Что принести?

– Пойдем вместе, – поднялся Артур.

И Мила, которая сначала встала вместе с Лидой, резко опустилась на свое место. Вот оно. Главное событие ночи чудес, ради которого все затевалось.

При ремонте и оборудовании кухни Лида стремилась главным образом к сохранению свободного пространства, чтобы у каждого животного было свое место и при этом никакой тесноты. Шкафчиков минимальное количество, бара не было совсем. Холодильник они с Милой забили едой, потому бутылки, полные и уже пустые, стояли рядами прямо на полу у выхода на лоджию.

– Какие демократичные запасы, – насмешливо произнес Артур. – С учетом вполне изысканных и самых низменных вкусов. Костик в этом мастер. Знает, что такое хороший коньяк и как компенсировать его покупку самой дешевой водкой типа самогон. Кстати, я не против. Иногда бывает такое настроение, которое надо заливать именно пойлом. Но не сейчас…

Он посмотрел на Лиду долгим, многозначительным взглядом. Она почувствовала терпкое волнение с привкусом паники. Артур ласково снял ее очки, положил их на стол, провел рукой по волосам, щеке, коснулся губ.

– Редкий экземпляр, – произнес он. – В моей жизни редчайший, даже уникальный. В тебе столько прелести, нежности, трогательности. И в то же время чувствуется давно заготовленный арсенал для защиты и даже нападения. Хочешь правду? Мне Мила кое-что рассказала, но я бы почувствовал это и сам. Ты пережила столько бед и унижений, что несешь в себе свои потери, как единственный скарб, нажитый в основном кровью. Ты больше всего боишься с ним расстаться, променять на возможность человеческой жизни.

– Тебе не кажется моя жизнь человеческой? – спросила Лида без обиды и даже без горечи, а с потрясением от сознания, что почти чужой человек так серьезно и глубоко о ней думает.

– Не так. Твоя жизнь, ты со своими понятиями и принципами наверняка и есть идеал человечности. Только она в таком крайнем и максималистском проявлении давно не употребима. Да нет, она никогда в таком виде не была употребима. Мир обычных людей это не принимает. Ты прекрасно это знаешь по опыту, потому такая зажатая, скрытная и перепуганная.

– Выхода нет? – улыбнулась Лида.

– Выход есть. Всего один человек, который все это примет.

Он крепко прижал ее к себе, Лида обессиленно и блаженно прикрыла свои близорукие глаза. Так ей легче увидеть, почувствовать силу мужчины, какого она никогда в жизни не встречала. Первый настоящий поцелуй перенес ее в какую-то полузабытую гавань с запахом воды, горячим ветром чьей-то страсти и ее робкого ответа. Она глубоко, прерывисто вздохнула и мягко освободилась.

– Давай сейчас остановимся. Они ждут, неудобно. И потом, я такой медлительный, трусливый и скучный человек, что к самому лучшему омуту должна подходить много раз, прежде чем ступить в него.

– Ты не поняла, – вдруг властно рванул ее к себе Артур. – Когда нам остановиться, решать уже не тебе. Я хочу, чтобы ты поняла и почувствовала, что такое сила, кто такой нормальный мужчина рядом. Они не войдут. А я хочу, чтобы мы закрепили прямо тут и сейчас совсем другой уровень отношений. Ты медлительный человек, а я стремительный и жадный только до времени. Я целую ночь потратил, чтобы рассмотреть тебя и довести до этого момента, который и есть наша общая цель.

– Нет, – уверенно и почти холодно произнесла Лида. – Это не цель, тем более не общая. Тебе требуется срочное и техническое подтверждение своей победы. И экстремальность ситуации для остроты. Друзья за стенкой, животных зачем-то вывели. Ты так хорошо говорил обо мне, так понимал… А теперь…

– А теперь я уверен, что понимания было достаточно. Теперь я хочу прочувствовать слабую и нежную женщину, которая способна на страсть и готова хоть на время все послать к чертям, если рядом ее мужчина.

Та горько-сладкая полузабытая гавань уплывала, таяла в плотном и едком тумане. Лида испытывала лишь жуткий дискомфорт, стыд, протест, чужое нетерпеливо-враждебное дыхание и беспощадную силу, с которой ей не справиться. Казалось, Артур хватает ее сразу со всех сторон, трещало новое платье, он стаскивал с нее белье. А стыдливость и деликатность Лиды были по-прежнему сильнее, чем паника и ужас в этом кошмаре. Она не могла закричать и позвать на помощь. Это будет какой-то позорный фарс. В какое идиотское положение она поставит своих друзей. В какое посмешище превратит этот их замечательный праздник, который они так долго готовили…

И вдруг она услышала жуткий вопль как будто со стороны. Лида прозрела. Все понеслось перед глазами, как кадры убыстренной съемки. Струйки крови, выползающие из штанины Артура на пол, он сам с искаженным болью и ненавистью красным лицом, ремень, свисающий с его брюк, и расстегнутая молния… И маленький рыжий комок, висящий на щиколотке ноги, которая пытается его стряхнуть. Это Ася! О боже!