Рождество (СИ)

Молчание оглушало. Все эти минуты, секунды и часы, что Кей лежал недвижимо казались помноженными на бесконечность и обнаглевшими в своём течении. Она ждала, постоянно ждала, что он шевельнётся или придёт в себя. Ждала, с каждым часом добавляя ещё одну монету в копилку паники.

— Кей!

Она подошла к его кровати и, сев на колени, взяла обеими ладонями его руку. Кей никак не реагировал.

— Кей, приди в себя. Это я, Агнесса.

Она поцеловала его руку и ещё крепче сжала своими маленькими ладонями. Неизвестно где…

— Кей, пожалуйста, очнись!

Она прижала его руку к лицу, борясь с желанием расплакаться. Неизвестно, с кем… Потерянная во времени и пространстве… Человек, лежащий на кровати был единственной точкой опоры, единственной ниточкой, связывающей с реальностью и помогающий не потерять рассудок окончательно. Чувство, равносильное голоду. Когда в горле стоит тёплый комок и ты просто жаждешь услышать его голос, увидеть его движения, чтобы не сойти с ума.

— Кей, солнце, — уменьшительно-ласкательное сорвалось с языка раньше, чем она поняла, что говорит. Это вышло само. — Пожалуйста!

Ни единого импульса. Ни одной реакции. Агнесса положила голову на его кровать и не заметила, как заснула…

— Агни…, — сквозь сон услышала она неуверенный тихий голос. Его рука лежала на макушке её головы, нежно поглаживая высохшие мягкие пряди. — Агни, звёздочка, это ты?

Сердце пропустило удар на «звёздочке». Словно к огрубевшей коже прикоснулись чем-то нежным. Она проснулась окончательно…

— Кей! — и радостно бросилась обнимать лежачего Кея.

— Ай-яй! Ой! — застонал он почти сразу, как она к нему прикоснулась. — Коже больно, когда ты прикасаешься.

— Я не буду, — Агнесса отодвинулась от него.

— Иж чего удумала, — с недовольной интонацией Кей поймал её руки своими и обвил вокруг тела, наслаждаясь обьятиями. Капельницу убрали, поэтому он смог обнять её. — Агни, — спустя полминуты нарушил молчание он.

— Угу, — отозвалась Агнесса, немного приподнимая голову.

— Что с моими глазами? — сдерживая панику в голосе, спросил Кей.

— Я не знаю, — Агнесса смотрела ему в лицо, понимая, насколько дико не видеть его глаз. — У тебя наложена повязка и я не хочу её снимать.

— Я не могу открыть глаза, Агни, — волнение прорвалось в его интонацию. — Такое чувство, будто ресницы прилипли к коже, — меньше всего на свете Кей хотел чувствовать себя беспомощным. — Агни, ты куда? — он почувствовал, что её тепло отрывается от его тела.

— Сейчас тебе сделают перевязку, — пояснила Агнесса, и он почувствовал, что бинт вокруг головы разматывают. Снимают с глаз нечто вроде компрессов.

— О, Боже! — бессознательно вырвалось у Агнессы, когда она увидела глаза Кея без повязки.

— Что такое? — Кей чувствовал, что глаза ему чем-то обрабатывают и смазывают.

— У тебя ожоги на глазах. В том месте, где ресницы касаются кожи — маленькие пузырьки, — объяснила она.

— Ожоги сильные? — спросил он, когда ему снова положили компресс на глаза и начали заматывать бинтом вокруг головы.

— Я не могу определить, — честно созналась Агнесса.

Он почувствовал, как ему ставят градусник.

— 40 и 2, — озвучила Агнесса показания термометра.

— И чувствую себя отвратно, — поспешил добавить Кей.

— Какова твоя нормальная температура? — обратилась она к Кею.

— 38, 0, — ответил он, слыша как шаги удаляются. Их снова оставили одних.

Любимое сочетание мёда, корицы и чили село на кровать и Кей потянул руки на запах, стремясь снова обнять.

— Если дело только в ожогах, то, как только они пройдут — ты сможешь видеть, — оптимистично заявила она, снова касаясь его груди и чувствуя жуткий дискомфорт из-за того, что не может смотреть ему в глаза.

Кею очень хотелось верить в сказанное. Но чувство беспомощности, пусть даже временное, давило на его самолюбие и гордость. Это была не его тарелка, а пересесть в другую возможности пока не было.

— Где мы? — впрочем, он потерял зрение, но не голову. Способность мыслить вернулась вместе с сознанием и требовала ответов.

— Посёлок из хижин на сваях посреди океана, — лаконично ответила Агнесса. — Берег довольно далеко и я не знаю, как они до него добираются, — поделилась мыслями она.

— Что на берегу?

— Пляж и кустарник.

— Это тот же пляж, где мы были? — осторожно поинтересовался Кей, чувствуя неладное.

— Нет, там были пальмы.

— Интересно, каким образом нас доставили сюда… и как вообще нашли…, — вслух рассуждал Кей. — А местные аборигены как выглядят?

— Насчёт аборигенов ты угадал, — он почувствовал по голосу, что она улыбнулась, одновременно сев на кровать. — Высокие и очень чёрные. Настоящие туземцы с набедренными повязками.

— А их язык? — осторожно спросил он, чувствуя себя обделенным из-за только что покинувшего его тепла.

— Я не знаю, можно ли это назвать языком, — задумчиво произнесла Агнесса. — Их речь больше похожа на звуки дельфинов. Впервые такое вижу.