Розовая ксандрейка и драдедамовый платок. Костюм - вещь и образ в русской литературе XIX в.

Во многих изданиях кунтуш и полонез рассматриваются как разные типы одежды. Советская исследовательница М. Н. Мерцалова указывает на английское происхождение кунтуша — contouche (Мерцалова М. Н. История костюма М., 1972. С. 131).

Однако кунтуш, кунтыш, контуш и полонез при всех временны´х различиях в крое и деталях восходят к польскому национальному типу костюма, о котором и упоминается у А. А. Бестужева-Марлинского.

Кунтуш.

Рисунок из журнала «La mode illustrée» за 1879 г.

А. Н. Антропов. Портрет атамана Ф. И. Краснощекова. 1761. ГРМ.

Н. В. Гоголь тщательно конспектировал описания костюмов, встречающиеся в книгах о путешествиях. Он рассматривал кунтуш только как женскую одежду и составил следующее его описание: «Он обыкновенно шьется из сукна цветов синих и голубых, с парчовыми отворотами на рукавах и воротнике, шалью сделанном как в обыкновенном халате; спинка кроится; род сюртука; сзади на фалдах вместо пуговиц нашивается род креста золотым галуном» (Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. М., 1937–1952. Т. 9. С. 523).

ЛА´СТОВИЦЫ

«Другой, рыжебородый, здоровый однодворец в белой льняной рубахе с красными ластовицами, вырвал с выражением какой-то угрюмой злобы вожжи из рук старосты Ивлия и ругался».

Эртель А. И. Гарденины, их дворня, приверженцы и враги, 1889. Ч. 1. Гл. III.

Ластовицы.

В. М. Васнецов. Эскизы костюмов к опере «Снегурочка». 1885. ГТГ.

Ластовицы — четырехугольные вставки под мышки рубахи, сшитой по принципам народной одежды. Они играли важную функциональную роль, так как позволяли свободно двигать руками, и одновременно служили декоративным элементом, так как делались из ткани контрастного цвета — своего рода цветная инкрустация.

Все элементы традиционной одежды имеют в своей основе простейшие геометрические формы — квадрат, прямоугольник, круг. С одной стороны, это свидетельствует о древности происхождения кроя старинного русского костюма, а с другой, делало одежду практически безразмерной, и реально приспособленной для передачи из поколения в поколение. Особенно важно это было для праздничных и обрядовых комплексов одежды, которые украшались более нарядно, с большей затратой ручного труда и более ценными материалами для вышивок, кружев и т. д.

Предельная функциональность кроя и оформления эстетизировалась, приобретая выразительные декоративные решения. Так, вставки под мышки — ластовицы — и на плечи — полики, выполняя чисто утилитарные функции, одновременно являлись и украшением рубахи.

Цветовое решение всех декоративных элементов было связано с существующей в данной местности традицией, отношением к тому или иному цвету и его символическим значением (см. кичка).

ЛЕВАНТИ´Н

«И точно, Лаврецкий нашел весь теткин скарб в целости, не выключая праздничного чепца с лентами цвета массака и желтого платья из трю-трю-левантина».

Тургенев И. С. Дворянское гнездо. 1859. Гл. XXI.

Левантин — шелковая ткань, изначально привозная, с Востока — отсюда и название, т. е. с Леванта. Так же, как и грогрон, гродетур, громуар (см. грогрон, гродетур, муаре) и т. д., производилась только гладкокрашеной, однотонной.

В мемуарной литературе левантин всегда встречается среди однотонных тканей: «К слову о цветах, скажу о материях, о которых теперь не имеют понятия: объярь или громуар, левантин, гродетур, гро-гро, гро д’ориан, марселин, сатен-тюрк, бомб — это — все гладкие» (Благово Д. Д. Рассказы бабушки. Спб., 1885. С. 142).

И. С. Тургенев, упоминая «желтое платье из трю-трю-левантина», сознательно соединяет вместе две различные ткани: узорчатую — трю-трю и однотонную — левантин.

Левантин.

Рисунок из журнала «Модный свет» за 1870 г. № 9.

М. П. Алексеев в комментариях к «Дворянскому гнезду» приводит выдержку из письма писателя к английскому переводчику романа В. Ролстону, в котором И. С. Тургенев объясняет причины, побудившие его объединить в одно название две разные ткани, — охарактеризовать простодушие старого слуги Антона.

И. С. Тургенев часто использовал в своих произведениях названия тканей и цветов, малоизвестных в его время. Это свидетельствует о его внимательном отношении к внешнему облику персонажей как средству психологической характеристики (см. массака, аделаида, картуз).

Термин «левантин» встречается чаще всего в тех литературных и мемуарных изданиях, в которых описаны события от начала столетия до 40-х гг. XIX в.