Розовощекий павлин

Шершавый бес в болотных рукавичках
Глядит на лес сквозь перышки на птичках,
Сквозь гнезда и сквозь птенчиков тела,
Сквозь гарь и блеск оконного стекла
На дряблый пень, где молодость прошла
За занавеску, –
Сжалась и исчезла,
Как утомленный раб – по мановенью жезла.

Глядит, как зверь вращая головой,

Как стонет лес, чернея, строевой,
Как съежилась улитка под листвой
И красный дым скользит из дыр болотных,
Сжигая птиц и бабочек голодных,
И как дрожит душа
От солнечного блика,
Как лезвие ножа – по наущенью крика.

IV

* * *

Мы баснями кормили соловья,
О, как он жрал – некормленная птичка,
Худой, облезлый, тоненький как спичка,
Ни червячка ему и ни ручья.

Его кормили прямо изо рта,

Божок наш упивался, наедался,
На кой ему, скажите, голос дался,
И как ему пристала немота.

Улегся, сытый, прямо на тахту,

Спихнул подушки, захрапел, зачмокал
И то вздыхал, то вскрикивал, то охал,
Сменяя бормотаньем немоту.

На цыпочках из комнаты уйдя,

Мы еле слышно затворили двери,
И благодарно нам кивали звери,
Пускай подремлет малое дитя.

* * *

Н. К-ой

Прогулкой этой к двум мосткам
Я куплен зря,
Подобным схожестью листкам
Календаря.
Шаг – отличает шаг другой,
Но все же схож,
И что там стынет под рукой –
Не разберешь.
На тыщу верст плашмя поля
Или луга,
Но так ли, этак ли – Земля
Не велика.
Ночная птица промолчит,
На кой ей крик?
И блюдце, круглое, как щит,
Блеснет на миг.
Скользить по выжженной траве –
Какой резон?
Туман крадется к голове,
Макая в сон.
Сон и туман – споят, собьют,
Сойдешь с кольца,
А за спиною запоют
Нежней птенца
И попытаются сломать
Твой мозжечок,
Кружить, царапать, целовать
Под язычок.
Здесь, на отлете, в темноте
Все под хмельком,
Не зря невидимые те
Снуют кругом,
Парят на маленьком коне,
Как на прорыв,
И каждый смотрит в спину мне,
Глаза закрыв.

* * *