Розовощекий павлин

Окно раскрыто в сад,
Сад обращен к волне,
Вода – сера и по краям мелеет,
Господствует пассат,
Две птицы в вышине,
Одна – кричит, другая просто млеет.
Два кресла у окна,
Одно – по сути – стул,
Другое – вид старинного качала,
Обвисла бахрома,
Пассат салфетку сдул,
Но обмотал вкруг тела одеяло,
И сделалось тепло.
Но можно в сад шагнуть
И у воды качнуть ногою лодку,
А можно взять весло
И лодку оттолкнуть,
Отплыть и прокричать, шлифуя глотку.
С воды скривленный дом
Вдруг кажется дворцом,
А силуэт в кустах – зерном удачи,
Но в воздухе пустом,
Колышимый творцом,
Доносит из куста чужие плачи.
Мелькнул унылый лик,
За веками – слюда,
Течение раскачивает мили,
Промчался солнца блик,
Шарахнулась вода,
И облака над скрытым домом всплыли.
Рука лежит в руке,
И та, и та – моя,
И кто-то киль царапает под днищем,
Явилась в парике:
"Ну вот, а это я,
Довольно быть покинутым и нищим».

* * *

Оловянные желоба,
Всхлипы, вскрикивания, ворожба,
Всполох, выверт реки ночной
И прогнивший песок речной.
Два окошка, как зеркала,
Перекрестны во тьме села,
Друг на друга глядят, и вбок,
И один на другого – Бог,
Что лампадкою за стеклом
Слабо светится над углом,
И в калитку, где луч дрожал,
Кто-то, выбежав, вновь вбежал.
В ржавом и жестяном кусте
Отдает оброк красоте –
Волос русый и в спазмах весь –
Хилый фавн, нарожденный здесь.
Он промок от девичьих слез,
Больно колет в паху овес,
И кобыла в хлеву глухом
Дремлет, свесившись над петухом.
Десять кур, обозначив ряд,
Гребешками во тьме горят,
И, звезды замедляя ход,
Накренился небесный свод.

* * *

Канава за сиреневым кустом.
Ночные всхлипы тают под мостом,
И то закат, а то пожар вдали,
И гул в земле, или же гул земли.

Здесь ангел, пролетая, обронил

Стило крыла и капсулу чернил,
И расплылась по заводи строка
То ли устава, то ль клочка стиха.

На миг-другой, разглядывая Русь,

По небу проскрипит заморский гусь,
А здесь, на смятом и пустом лугу,
Лишь облако валяется в стогу.

И взгляд любой, как предпоследний шаг,

И пленка надрывается в ушах,
Кол верстовой – начало ли, конец? –
И махаон – предсмертия гонец.

Но шариковый стержень ли, свирель

Да заменят мой август на апрель,
И зонтик медоносный полевой
Да отоймет предел над головой.

* * *