Розовые единороги будут убивать

Сам Крыс улегся в другой угол. Тут же набежали крысы…

Сора вся сжалась.

– Не бойся, – сказал Сивый, – они тебя не тронут. Они слушаются только Крыса.

Крысы прибежали к хозяину и укутали его словно меховая шубка.

– Вот… так тепло, – понежился в крысах слепец.

Крыс взял Дженкинза на руки и поцеловал любимцы в кончик носа.

– На меня напали крысы, когда я потеряла сознание на улице.

Сора сама не поняла, почему сказала это.

– Какой кошмар! – ужаснулась Сипуха.

– Как это случилось? – задался вопросом Сивый.

Сора посмотрела в огонь и вспомнила начало дня.

Она как раз покинула кабинет доктора Дарлинг, затем на нее нахлынули… видения… она очнулась в грязной луже. Ей уже лакомились крысы. А потом она встретила бандитов и убежала в дом терпимости Мадам Изабеллы.

– Пальцы. Они покусали мне кончики пальцев.

Сора показала руки Сипухе.

– О! Какой ужас! Они прямо… покусаны…

– Да. Так и есть. Я сама не знаю, как долго пролежала по улице.

– Что ты можешь об этом сказать, Крыс? – поинтересовался Сивый.

Крыс приютил Дженкинза у себя на плече и дал ответ:

– Они были очень голодны. Крысы в трущобах отравлены ядами. Химикаты. Дым. Уголь. Отходы производства. Не мне рассказывать, какая в трущобах плохая экология. Это плохо влияет на крыс. Не только на их организм, но и на их разум. Они дичают, звереют, становятся страшнее любого хищника. Они собираются в стаи и могут запросто съесть человека, дремлющего на улице после попойки. Мне очень жаль, Ласточка, что ты попала в такую ситуацию. Я стараюсь присматривать за крысами, кормить их и предотвращать нападения на людей. Но меня одного на весь Лондон явно не хватит. И все же… я делаю все, что в моих силах. Эта стая крыс, как ты можешь видеть, очень добрая. Я их приютил, и они не будут никого кусать или есть без моего приказа.

– Приказа? – Сора выгнула бровь. – Они тебя слушаются?

– Беспрекословно. Я – их главный хозяин, а Дженкинз – их начальник. Командир.

Крыс одарил Дженкинза нежными поглаживаниями по спинке.

– И как же так получилось, что ты оказалась на улице без сознания? – не сдавал позиции Сивый, собираясь докопаться до истины.

Соре совсем не хотелось говорить об этом.

Дело в том, что ей самой сложно объяснить даже себе самой, что с ней случилось!

Она вышла из больницы. Увидела Чаки. Побежала за ним в переулок. А потом…

Провал.

И вот она уже в луже на другом конце улицы!

Белый мопс привел ее бордель. Он спас ее от Джеймса с ножом. И сейчас Чаки привел ее сюда, под мост, где она наконец в сухости и безопасности.

Безопасность здесь, конечно, относительная… и все же!

– Не бойся, милая. Нам ты можешь рассказать все, что тебя гложет. Мы тебя не обидим.

Сипуха села рядом с ней и обняла Сору за спину, пригрев ее своим теплым телом.

Сора, находясь рядом с этой женщиной, ощутила какое-то материнское тепло и заботу. Именно этого ей так давно не хватало.

Сора взглянула на Сивого, и старик ответил ей важным кивком, подтверждая каждое слово Сипухи.

Получив такую поддержку, Сора была готова раскрыться:

– Я не просто бродяжка. Да, я – бродяжка. Я скитаюсь по этим трущобам в поисках ночлега и приюта. Но это не самое главное. Это… не единственная моя проблема. Вам знакома… психиатрическая клиника доктора Дарлинг?

Картавый тут же поперхнулся дымом.

– Это ш… место для этих… умолисс… умолихонных…

– Место для умолишенных? – переспросил Крыс.

– Я слышала про эту больницу, но никогда не бывала в том районе трущоб, – призналась Сипуха.

– Значит, ты – пациентка доктора Дарлинг? – уточнил Сивый.

– Да, – кивнула Сора.

Признав этот факт, ей стало намного легче.

– Ты знаешь, что с тобой, милая? – спросила у нее аккуратно Сипуха.

Сора даже почувствовала, как женщине было неудобно и даже неприятно это спрашивать. Сипуха словно перешагнула через себя, чтобы выговорить эти слова.

Сора покачала головой.

– Если бы знала – точно бы не побежала на улицу.

– И от кого же ты бежишь? – спросил Крыс.

– От себя.

Все внезапно замолчали и переглянулись друг с другом.

– Знаю, знаю, это звучит абсолютно безумно! Но это на самом деле очень сложно понять. Нечто… нечто, что находится в моей голове, преследует меня. Каждый день. Что-то… что сидит в моем разуме… мешает мне. Словно оно… какое-то… живое…

– О, боже! – ахнула Сипуха. – Как же это страшно и жутко все звучит! Тебе и самой, должно быть, очень страшно, да, Ласточка?

– Да. Мне, правда, страшно. И я никуда не могу деться от этого страха. Он не просто гонится за мной по пятам. Он сидит внутри… он живет внутри меня.

– Очень любопытно, – задумался Сивый, – ты считаешь свой страх чем-то живым, я правильно понял?

– Да. Верно.

– Значит… ты можешь его как-то нам описать? Как выглядит твой страх?

Сора никогда об этом не задумывалась.

Лиана Дарлинг предлагала ей во время терапии множество самых разных психотерапевтических практик, но они никогда не визуализировали ее страх.

Надо попробовать.

Но Сора понимала, что беды не миновать, если у нее… получится призвать его.

Призвать в реальность!