Розовый Дождь

Когда Роланд с пепельноволосой переступил порог Розового Чертога, внутри него уже находилось почти двести фей — самых разных рангов, в беспорядке сидящих не на своих по цвету трибунах. А в центре, на трех престолах — три премудрости и о чем-то тихо переговаривались друг с другом..

— Ну, вот и все в сборе, хвала Создателю! — радостно воскликнул Роланд на весь Зал. — Впрочем, не все, конечно, но это все-таки лучше чем ничего — а то уж до смерти меня напугало это сонное царство! — а потом повернулся к Зверятам — Ну, ни трубы, ни флейты у нас, увы, нет…

— Почему же, Хозяин, а-ав! — гавкнул Щенок, который вместе с Котенком сидели у ног Премудростей, на возвышении. — А флейту-то волшебную ты что, забыл? Подарок Лесной Владычицы Коры? — и Щенок торжественно выудил из плюшевого кармашка на пузике простенькую деревянную вещицу — восемь трубочек разного размера, скрепленных вместе.

Роланд удивленно и радостно взглянул на неё и не знал — сердиться ему на Щенка за то, что только сейчас о ней рассказал — или расцеловать его! Конечно же, он узнал это чудное устройство, которое, как он знал из рассказов жены и Зверят, таким чудесным образом помогло им уйти от преследования целого отряда «ЖАЛА», а потом — преодолеть ужасную Пустыню Желаний!

— Ну и почему же ты, плюшевая твоя голова, молчала, что у тебя флейта-то волшебная в карманце, мр-мяу! — мяукнул Котенок, и, сердито сверкнув зелеными огоньками в глазах, дал легонького подзатыльника Щенку. — Вот и доверяй тебе волшебные вещи! Ты, небось, и волшебную палочку — голова твоя садовая! — в костер на растопку кинешь!

— А-ав! — виновато тявкнул Щенок и завилял тоненьким коричневым хвостиком. — Да я и сам забыл про неё! А чем она тут может нам помочь?

— Мр-мяу! Ещё и спрашивает! — зашипел Котенок. — Флейта, которая распугала магических животных, которая перепугала призраков Пустыни, которая…  Да что с тобой, балбесом, разговаривать, а ну давай её сюда! — Котенок выхватил своими пушистыми лапками деревянную вещицу. — Ну что, Хозяин, сыграем в этом сонном царстве, а? — и весело подмигнул Роланду хитрющим кошачьим глазом.

— Сыграем! Труби подъем, как войне! — подхватил радостно Роланд и заливисто засмеялся.

А Котенок, недолго думая, поднес флейту к губам и — что есть силы подул в неё! Конечно, из обычной флейты при такой игре раздался бы отвратительный визгливый звук, но эта флейта была не обычной, а волшебной, а потому даже при неумелой игре она могла издавать прекрасные звуки.

Вот и сейчас, стоило только Котенку изо всех сил подуть в неё, как, совершенно неожиданно, из флейты полился необыкновенно чистый и звонкий звук — такой, что и передать на словах невозможно. Звук напоминал нечто среднее между пением утренней птицы и звоном шумного водопада — звонкий, сочный, кристально чистый, радостный…  От этого звука хотелось проснуться, откинуть в сторону теплое одеяло и выбежать на рассвете на лужайку и, радостно рассмеявшись, искупаться в утренней росе! От этого звука хотелось плясать и смеяться, наслаждаться жизнью и дарить счастье другим! От него хотелось петь и рассказывать веселые истории! От него, проще говоря, захотелось ЖИТЬ!

Мелодия лилась и лилась, как пение соловья, не прекращаясь. Перед мысленным взором Роланда, да и, наверное, не только перед его взором, пронеслась картина яркого, прохладного и бодрящего утра в лесном домишке, который освещает ещё нежаркое красноватое предрассветное солнце, а жаворонки и синицы уже запели свои песни рассвету. А в это время окошко домика раскрывается и из него буквально выпархивает Маленькая Фея — тоненькая, золотистая, воздушная, с парой прозрачных крылышек за спиной — и тут же, в воздухе, на изумрудной лужайке, покрытой серебряной росой, начинает весело танцевать, заливаясь мелодичным радостным смехом.

Казалось, само видение, столь внезапно возникшее перед глазами Роланда, ожило. Он готов был поклясться, что не просто слышит её пение, но даже ощущает бодрящий прохладный утренний ветерок, опьяняющий запах свежей травы и росы.

Роланд открыл глаза и увидел, что кое-что из этого видения действительно стало явью. Ибо все две сотни фей, до этого бывшие в полусонном, как пчелы при первых заморозках, состоянии, развалившиеся как кули с овощами на своих местах на трибунах, вдруг встрепенулись, проснулись и…  Звонко и радостно рассмеялись — точь-в-точь как та Маленькая Фея, а кое-кто уже взлетел в воздух и закружился в такт мелодии, исполняя танец Маленькой Феи. Но что ещё удивительнее — так это то, что сами Премудрости ожили и, взявшись за руки, также взлетели и закружились в радостном хороводе. И даже мрачная доселе пепельноволосая фея, хоть и не пустилась в пляс, но захлопала радостно в ладоши и тоже от души звонко смеялась. И голос её был мелодичней самого тонкого серебряного колокольчика…