Розовый Дождь

Но и здесь Люк второпях допустил досадную промашку. Двигался он уж слишком быстро, а потому, когда стрела, наконец-то, достигла цели и вонзилась прямо в белесый глаз твари и та, мгновенно парализованная ядом мурины, стала падать как подкошенная, Люк остановиться или свернуть уже не успел.

Огромная белая косматая гора падала прямо на него. Люк видел это, но изменить ничего уже не мог…

Странное дело, в те считанные мгновения он видел происходящее так, словно мгновения превратились в долгие минуты. Он видел неотвратимо приближающееся к нему тяжеленную тушу, понимал, что она раздавит его в лепешку и в его сознании промелькнула одна-единственная мысль: «а ведь прав был дядя Азаил, в бою нельзя ни о чем думать, кроме боя, иначе — пиши пропало».

Последнее, что он услышал, был пронзительный женский крик. Какая-то молния стремительно промелькнула перед его взором, а потом громадная туша накрыла его с головой…

2.

Когда Люк, наконец, открыл глаза, он долго не мог понять, где он собственно находится — на том свете или на этом. Какие-то белые пятна сновали вокруг него и издавали какие-то странные звуки. Видно больше ничего не было.

Но когда эти белые пятна вдруг навалились ему на грудь и он почувствовал прикосновение чего-то мягкого, влажного, теплого, щекотливого, он сразу все понял.

— Песики мои! Вы меня нашли даже на том свете, вот дела! — произнес он одними губами.

Услышав знакомый голос хозяина, собаки подняли такой радостный визг, такой лай, так заплясали вокруг, что теперь уже у Люка не осталось никаких сомнений. Он попытался было встать и приласкать верных друзей, но в спине так закололо и так закружилась голова, что он громко застонал.

— А ну лежать! Куда это ты собрался? Лежать, говорю! Сестра, оттащи собак, они только мешаются! — раздался знакомый звонкий голосок.

Звук чьих-то легких шагов, яростный рык собак — незнакомка отшатнулась в сторону.

— Слушай, в первый раз вижу такое!

— Да уж, точно. Собаки нас не признают.

— И не мудрено — это единственные животные, безоговорочно преданные только человеку.

— А давайте их пока усыпим, а то они нам не дадут к нему подойти, а мне сращивать кости надо.

— Давай…

Раздался звонкий хлопок, резко и приторно запахло медом — и белые пятна прекратили двигаться, а затем Люк почувствовал, как к нему прикасаются чьи-то нежные, мягкие руки и все его тело пронизывает какая-то сильная теплая энергия, а боль утонула в какой-то розовой дымке. А вместе с нею в этом розовом тумане растворилось и сознание. Люк погрузился в розовое, беззаботное забытье.

Сколько он пробыл в этом состоянии, Люк не помнил. Время от времени он словно всплывал на поверхность бескрайнего розового океана, а потом снова, обессилев, тонул в его бездонных глубинах. В короткие мгновения на поверхности этого океана он слышал какие-то голоса, ощущал прикосновения к своему телу, но не мог пошевелить ни одной его частью.

— Смотри, да он совсем ещё ребенок, телосложение-то ещё не мужское!

— Да, но он не по годам развит — какие бицепсы, а сколько шрамов, ссадин…

— Бедняжка…  Слушайте, сестры, надо немедленно вызвать патруль и эвакуировать его на карантин.

— Да ну…  Мы должны вначале сами разобраться, кто он и что здесь делает. Ты разве не знаешь, что — на Острова посылают уже идентифицированных?

— Хорошо, давай введем ему побольше снотворного и просканируем его память.

— Уговор, сканировать буду я — я его нашла, я его спасла, это мой трофей, сестры, согласны?

— Ради Создателя, начинай…

«Ага! Так я ещё и твой трофей, милочка! — подумал про себя застрявший где-то в серой зоне между явью и сном Люк. — Что спасла, спасибо, конечно, но трофеем я быть точно не хочу и в память свою я вас не звал!»

С этой мыслью, с трудом держась на зыбкой поверхности сознания, Люк собрал все свои силы и мысленно потянулся к Потоку — и Поток откликнулся на зов сына своей хозяйки. Мгновенно. И последнее, что услышал юноша, окончательно погружаясь в розовую бездну, было:

— Сестры! Жжется! Да у него защита, и мощная! Быстро! На помощь! Ломаем все вместе!

— За руки, за руки, сестры, в цепь! Быстро!..

3.

Окончательно Люк пришел в себя ночью. Вокруг — кромешная тьма, хоть глаз выколи — ничего не видно.

На удивление быстро он встал на ноги, чувствуя себя полностью обновленным, вернее, заново рожденным, и огляделся.

Первое, что он заметил, что он был совершенно наг. Люку стало жутко неудобно при одной мысли, что все эти «сестры» созерцали его в таком неприглядном виде. Но тут же его поразила другая мысль: «Ну, дела! Я — голый, и мне не холодно!» И действительно, температура воздуха там, где он находился, была как в жарко натопленной комнате.

Люк посмотрел вниз и обнаружил, что рядом мягкое ложе, что-то вроде тюфяка, набитого душистым сеном, но одежды своей так и не нашел. Пришлось ходить пока голышом. Благо, видно почти ничего не было, но все-таки свет звезд помогал различить силуэты тех самых странных деревьев, что раньше он видел лишь издали, а под босыми ногами шелковым ковром расстилалась мягкая трава.