Розы без запаха

На Вике была только его белая рубашка, больше ничего. В таком виде она открыла ему дверь: худенькая, небольшого роста, каштановые волосы сбились копной на голове. Рубашка доходила ей почти до колен.

– Привет, малыш, я тут решила вздремнуть. – Она зевнула и прошлепала босыми ногами в комнату.

– На дворе уже почти вечер, пятый час. Ну, ты даешь. – Сейчас Олега раздражала ее лень, хотя еще месяц назад он бы тут же затискал ее.

– Не будь занудой. – Голос Вики казался глухим, потому что она опять залезла под одеяло.

– Кофе есть? – из кухни спросил Олег. – Охота что-нибудь пожевать.

– Все, что найдешь, твое. Сегодня с утра были булка и сыр, еще варенье осталось, вроде больше ничего. – Вика продолжала вещать из-под одеяла.

Он вошел в комнату и присел на кровати, потом прилег прямо в джинсах и джемпере, уткнувшись носом в волосы у нее на затылке.

– Вика, у меня папа умер, – тихо сказал он. – Я только утром вернулся с похорон.

Она повернулась к нему лицом:

– Ужас какой! Сколько ему было лет?

– Шестьдесят пять.

– А, совсем старик… ну хоть пожил человек. – Она погладила его по курчавым волосам.

Он не шелохнулся, хотелось сказать: «Эх ты, молоденькая дурочка! Да в шестьдесят пять лет мужик еще горы свернуть может! Какой старик!».

Только Олег промолчал, ему было больно не потому, что его отца назвали стариком, а потому, что он понял, какая пропасть между ним и Викой, – это не 14 лет, это целое поколение.

Внешне ничего не изменилось, он продолжал молча лежать рядом с ней, прошло еще минут пять.

– Ты чего такой скучный? – не выдержала Вика и надула губы.

Он вздохнул. Какой толк говорить вчерашней студентке, что такое похороны отца, она все равно не поймет.

– Устал. Знаешь, пойду я, наверное.

– Зря разбудил только. Чего вообще приходил, если полчаса посидел и убегаешь?

– Не обижайся, что-то настроения нет. – Он встал с кровати, пытаясь скрыть раздражение. «Ничего, может, работу попытаешься поискать», – со злобой подумал он.

– Зай, ну это печально, конечно, отец и все такое. Но ты же живой! Тебе жить дальше, идти вперед, не будешь же ты вечно ходить как в воду опущенный. Или ты к своей жене торопишься, чтобы она тебя пожалела?

– Не язви, и без тебя тошно. Я тебе на кухне немного денег оставил, сходи хоть в магазин, купи поесть что-нибудь.

– Говорю же, что ты зануда. – Она уже не лежала, а сидела на кровати. Рубашка распахнулась на груди и из-под нее кокетливо виднелась небольшая, но крепкая грудь.

Олега это взбесило, ему казалось, что сейчас, когда не стало бати, любой намек на секс оскорбителен.

– Прикройся, вечно ты расхристанная какая-то. – Он раздраженно накинул на нее одеяло.

– А раньше это тебе нравилось. Знаешь, мне тут девчонки позвонили, зовут в кино, я, наверное, схожу. – Она никогда у него никуда не отпрашивалась, была кошкой, которая гуляет сама по себе, но сейчас ей захотелось немного потрепать ему нервы.

– Делай что хочешь, – устало проговорил он, уже стоя в коридоре.

И опять перед Олегом встал вопрос: как дальше жить? Он совсем запутался.

Нужно было собрать волю в кулак и ехать домой, ночевать-то где-то нужно было. А еще следовало обдумать условия развода.

Трехкомнатная квартира была у них с Оксаной в собственности: часть денег скопилась благодаря его небольшому бизнесу, часть дали родители Оксаны, продав в деревне дом, оставшийся от бабушки. Просто так подхватить два пакета с вещами и удалиться он не мог, в эту квартиру было вложено семь лет его труда, когда он не вылезал из мастерской месяцами.

Олег решил наконец заставить жену говорить. Нужно было решать квартирный вопрос. Пока ехал, в голове созрел план: продать трешку, купить двушку для жены и дочки, а разницу в цене забрать себе, как первоначальный взнос на ипотеку.

– Придется залезать в долги, – устало думал он, заруливая во двор.

4.

Уже подходя к квартире, Олег почуял неладное. За дверью было слишком шумно, слышались чужие голоса.

С холодком под ложечкой он позвонил в дверь. Ему открыла теща с совершенно бледным лицом, за ее спиной маячила дочка Танюшка, она держалась за бабушку, как за спасательный круг.

– Что стряслось? – вмиг осипшим голосом проговорил Олег.

Вместо ответа теща махнула рукой в сторону спальни. На их супружеской кровати лежало тело, полностью накрытое простыней. Рядом на тумбочке валялось несколько пустых коробок из-под таблеток. В комнате стоял неприятный запах. Прямо на кровати сидел отец Оксаны, бессильно уронив руки.

– Таблеток наглоталась, нам Танюша вся перепуганная позвонила, сказала, что маму разбудить не может, мы приехали, Оксана уже не дышала. Ждем полицию, – тускло сказал он. И в дверь тут же позвонили.

На пороге стояло несколько сотрудников в погонах. Олег проводил их в комнату.