Розы на снегу

Вот уже больше недели она находилась опять в тылу врага. Два дня дали партизанам на отдых после того, как они вместе с частями Красной Армии освободили от оккупантов Плюсский район. Два дня партизаны стояли в Рубцовщине. Здесь шло формирование 1-й эстонской партизанской бригады. Комиссар этой бригады Федор Цветков рекомендовал Аргенту Хемеляйнен вновь назначить политруком роты.

Ночью 25 февраля 1944 года бригада двинулась по льду к западному берегу Чудского озера. Путь был длинный, и рассвет застал партизан еще далеко от берега. Двигаться дальше было опасно: над озером кружили вражеские самолеты. Бригада остановилась в торосах.

Это был ужасно трудный день. Аргента сидела под вставшей на ребро льдиной. Замерзла так, что, казалось, задеревенели руки и ноги и она уже не сможет пошевелиться. Прятались в торосах и другие партизаны. Даже обоз ухитрились укрыть.

На вторую ночь бригада подошла к берегу севернее Муствээ. Берег здесь был крутой, много снегу. В тыл противника партизаны прорвались с боем. Они сожгли много машин и уничтожили несколько десятков гитлеровцев, но и сами в этом бою потеряли почти весь обоз.

Бригада оказалась в очень тяжелом положении. Фашистское командование приняло ее за регулярную часть Красной Армии и бросило против партизан крупные части с артиллерией и танками. У партизан кончалось продовольствие. Уже несколько дней они ели конину, хлеба давно не было.

Аргента спешила отправить письмо, а сама всю дорогу думала об этой трудной ситуации, в которой оказались партизаны. Ее как политрука без конца спрашивали, подбросят ли на самолетах продовольствие. Но легко сказать «подбросят». Недавно самолет доставил только оружие и боеприпасы. Без этого никак не обойдешься…

Едва Аргента успела отнести письмо, как появились разведчики и сообщили, что крупные силы фашистов двигаются к хутору Мюэра-Сарэ. Новость была неприятная: недалеко от хутора находилась площадка, на которую партизаны принимали самолеты.

Самолет, с которым Аргента отправила письмо, был последним. 8 марта партизанам пришлось оставить хутор Мюэра-Сарэ и отойти на болота Мурако-Соо. Здесь они пробыли день, а вечером двинулись на север. Но оказалось, что каратели окружили весь этот район.

Бой не утихал ни на минуту. Аргента находилась в цепи своей роты, когда неожиданный удар в голову сбил ее с ног. Она почувствовала на шее что-то теплое, липкое. Попыталась подняться, но ноги ей не повиновались.

Беспомощная она лежала на колючем, холодном снегу, с ужасом вспоминая, как однажды была у гитлеровцев в плену. Сердце похолодело от мысли, что все это может повториться. Аргента подтянула к себе автомат.

— Лена, вставай… Лена…

Она увидела над собой заросшее густой щетиной лицо эстонца Теодора Кюта.

Теодор попытался ее поднять:

— Вставай… Надо уходить. Фашисты рядом…

Но она не могла встать. Он тащил ее по льду болота и отстреливался. А справа и слева от них пули вздымали фонтанчики белесой пыли. На помощь Теодору пришел Филипп Феклистов. Вдвоем они вынесли политрука в безопасное место.

* * *

Прошло много лет. Как-то на встрече партизан Калинина (Хемеляйнен) увидела своего первого начальника. Подошла:

— Товарищ Шатунов!

— Аргента! — Шатунов протянул руки и, как о чем-то совсем недавнем, сказал: — А ваша радиограмма спасла тогда жизнь многим людям.

Георгий Кривич ПРАЗДНИЧНЫЙ САЛЮТ

Коле Петрову не было еще и пятнадцати лет, когда он впервые встретился с врагами Родины — гитлеровскими солдатами.

Это произошло в один из сентябрьских дней 1941 года. В Торошковичи влетела тогда машина с автоматчиками. Остановилась у домика учителя Алексея Дмитриевича Дмитриева.

Самого учителя в деревне не было, но школьники, не сговариваясь, часто собирались у его жилья, делились горькими новостями, вспоминали, как хорошо им было, когда ходили в школу. И в тот день ребята находились у домика Дмитриева. С ними был и Коля Петров.

В огороде стояли пчелиные ульи. Один из гитлеровцев заметил их, спрыгнул с грузовика и, пристально оглядев ребят, поманил пальцем к себе Петрова. Коля вздрогнул, но сделал вид, что не понял жеста. Фашист что-то угрожающе крикнул и снова указал пальцем на Колю. Пришлось подойти. Теперь солдат и подросток стояли друг против друга на расстоянии вытянутой руки. Гитлеровец неторопливо вынул из чехла кинжал, осмотрел его, а затем острием приставил к груди Николая. Злорадно улыбнувшись, показал левой рукой на ульи: дескать, выбери мед.

Желая полакомиться русским медом, в огород пришли и другие гитлеровцы.

— Быстро, быстро делай! — приказал старший из них и подтолкнул Колю автоматом.

А паренек только этого и ждал, он резко снял крышку с улья, еще резче вынул рамку с медом.

— Гут! Гут! — загалдели солдаты.

Но в это время пчелиный рой словно взбунтовался, вылетел из улья и набросился на нарушителей спокойствия. Гитлеровцы — врассыпную. Побежал и Коля. Но не на улицу, а в противоположную сторону, через огород к реке. До вечера прятался в кустах. Лежал, радовался: не достался школьный мед фашистам. Лишь под вечер решил вернуться.