Рцы слово твердо. Русская литература от Слова о полку Игореве до Эдуарда Лимонова

Я с его высочеством испанским принцем Сикстом-Генрихом Бурбоном Пармским познакомился в 2016 году в Париже. В рамках «Бердяевских чтений» проводился русско-французский круглый стол, посвященный родству наших двух консерватизмов. Мероприятие проходило в Библиотеке Тьера и духу хозяина, изрядного русофоба, явно не нравились портреты русских консерваторов в его доме. Особенно он обозлился на К.П. Победоносцева и несколько раз сбрасывал его портрет со стены.

Легендарный европейский ультраправый принц, Сикст-Генрих, организатор множества антикоммунистических и антилиберальных силовых акций в Европе, оказался невысоким человеком в потертом пиджаке, пришедшим то ли с авоськой, то ли с пластиковым пакетом. Как и положено истинному роялисту, он произнес речь о том, что все истинные беды Европы начинаются с эпохи Просвещения и заложены в руссоизме, в чем я с ним безоговорочно согласен.

Но еще больше его слов меня занимала его внешность. Его Высочество был как две капли воды похож на статуи, изображавшие его знаменитого предка – Людовика Святого – удивительное единство породы через семь столетий. Не забудем ещё, что и Святой Людовик и Сикст-Генрих происходят от нашего святого князя Владимира и Рогнеды (пользуясь случаем, напомню еще раз, что он ее никогда не насиловал, это выдумка полоцкого летописца-сепаратиста, что я в общем-то неопровержимо доказываю в статье «Владимир не насиловал Рогнеду» в своей книге «Истина в кино»). Ярослав Мудрый был их сыном, а его дочь Анна стала королевой Франции, женой третьего Капетинга и предком по женской линии всех Капетингов, Валуа, Бурбонов и Орлеанов в будущем.

«Правая» компания Лимонову, на самом деле, подходила куда больше – и эстетически, и стилистически, и по уровню нонконформизма, чем левая. И он сам это отлично осознавал.

По окончании того мероприятия у Бондаренко Лимонов быстро ушел, а мы с Александром Прохановым отправились пить водку в легендарный ресторан ЦДЛ. Тот самый неоготический ресторан, откуда десятками выносили блюющих и матерящихся гениев, звезд, бездарей и палачей советской литературы.

Когда-то рестораны были в советской стране редкостью, а быть допущенным в них – означало принадлежность к одной из верхних социальных страт. Потому там кормили большей частью скверно (особенно на нынешний вкус). Официанты хамили. Швейцары были нечисты на руку. Радуйтесь уж тому, что пускают и водку пить дают. Ресторан держал марку и по сей день – официантки ужасно хамили и первым делом сообщали, что скатертей мало, а сюда вам не положено. От всего этого веяло какой-то неблагородной старостью.

Мы сидели с Прохановым. Говорили об «Известиях» и «Завтра», «Изборском клубе» и «Комитете 25 января», о Лимонове и Шаргунове, об Империи и национализме, о Русском мире. За соседним столиком мирно жевал бывший глава минкульта Швыдкой. Вдруг подскочила какая-то тетка и начала орать Проханову гадости, брызжа слюной. Оказалось – вдова Юрия Трифонова. Проханов был удивлен и даже, кажется, задет – Трифонов написал предисловие к его первой книге.

Я почувствовал, как меня начинает размалывать между жерновами русской литературы второй половины ХХ века – Лимонов, Проханов, вдова Трифонова – в одно время и в одном месте, а на сцене в тот вечер много кто еще был. Я испугался за хрупкость своего нелитературного мира и решил ретироваться поскорее из ЦДЛ во что-то более для себя привычное вроде «Пушкина». Но на выходе встретил Прилепина, который снова спросил меня про «Известия».

Я почему-то думал, что с Лимоновым мы больше не встретимся. Стремительно исчезали общие дела и инфоповоды. Но вскоре нас обоих приняли колумнистами на небольшой проект «Ум+», где Лимонов писал в своем обычном вольном стиле. Однажды он между делом высмеял одного очень неприятного мне человека и я хохотал в метро как безумный – настолько остро и тонко было сказано всё одним предложением. Его дар злословия, конечно, был изумителен…

К концу 2016 года проект уже напечатал сборник лучшей публицистики своих авторов. Состав был удивительный – Лимонов, Вадим Степанцов, Ольшанский, Кагарлицкий, Дмитрий Дробницкий, Максим Соколов, Межуев, Ремизов, я… и тут же Леонид Радзиховский и Арина Холина. Тем не менее сборник был издан и авторов очень просили присутствовать на презентациях и говорить какие-то слова. Так мы виделись в конце 2016 и начале 2017 еще дважды, правда очень в очень формальной обстановке.

Потом он внезапно начал сильно болеть (оказалось рак), а общего пространства не стало вообще. Но все-таки Лимонов ухитрился умереть внезапно. Вот он мечет молнии в Прилепина, дает интервью, пишет про лжедрузей Эрдогана и Лукашенко. Вот ты садишься на самолет из Челябинска в Москву думая в основном о коронавирусе. А вот его уже нет – и Лимонов затмевает собой доллар и вирус.