Ртуть

— Трусиха, — парировал он в ответ. — Я знал, что на ней нет заклятия.

— Как?

— Потому что я волшебник.

— Что в тебе волшебного?

— Все, — сказал он, входя в комнату. — Моя внешность. Мое умение владеть мечом. Мой характер…

— У тебя отвратительный характер. — Колкость вырвалась у меня прежде, чем я успела прикусить язык. С самого детства я становилась болтливой, когда нервничала, а сейчас я действительно нервничала. Буквально все в этом мужчине кричало — дай мне повод и увидишь, что будет. Я сжала челюсти, проклиная себя за собственную глупость, пока шла за Кингфишером, сосредоточенно глядя в пол.

Кингфишер ничего не ответил.

Я подняла голову и…

Святые угодники.

Может, когда-то здесь и была кузница, но сейчас об этом ничто не напоминало. Грубые каменные стены были покрыты инеем. Верстаки были увиты лианами, такими темно-зелеными, что казались почти черными. Бледно-голубые, фиолетовые и розовые цветы усеивали их стебли, похожие на крошечные, загнутые вверх кинжалы, их форма была странной и необычной. Множество других цветов, ползучих лоз и живых растений взбирались по стене в дальнем конце похожего на пещеру помещения, обвивали большое окно и тянулись к свету.

Самые толстые лианы вылезали наружу окна — стекло было выбито. Остальная часть неровного каменного пола была усыпана осколками. Пробирки, мензурки, колбы и склянки. По всему помещению валялось сломанное оборудование, словно кто-то в ярости разгромил это место.

Ржавчина уже успела разъесть все щипцы, зажимы и молотки. Очевидно, она не удовлетворила свой ненасытный аппетит, потому что наковальня рядом с треснувшей эмалированной водяной баней была настолько изъедена, что железо осыпалось большими оранжевыми хлопьями. И сама кузница. Боги, кузница. Открытая печь была большой и красивой, этого нельзя было отрицать. Судя по всему, она была достаточно большой, чтобы целая семья пушистых зверьков устроила в ней логово, хотя его обитатели либо ушли по своим делам, либо сбежали, когда Кингфишер вышиб дверь. Вентиляция здесь тоже была, благодаря зияющей дыре в крыше прямо над ней.

Кингфишер поворошил носком ботинка кучу гниющих досок и мрачно нахмурился.

— Теперь я понимаю, почему Клементс так яростно охранял это место.

— Кто такой Клементс?

— Королевский архивариус. Последние двести лет или около того он получал королевскую стипендию, и ему было поручено выяснить, как алхимики активировали ртуть. Если мне не изменяет память, неплохая сумма. Хотя, по-моему, он забил на это дело, потому что это место — настоящая гребаная катастрофа.

Он был прав. Это место не могло быть рабочей кузницей. Печь здесь не разжигали уже очень давно. Здесь пахло пылью, старостью и мускусом животных.

— Я перегрызу ему глотку, — объявил Кингфишер.

— Может, ты поможешь мне, а не будешь угрожать насилием? — возразила я.

Его губы скривились от отвращения, когда я наклонилась и начала складывать обломки дерева у зияющего дверного проема.

— Ты собираешься убрать все это вручную?

— Если только ты не произнесешь какое-нибудь заклинание и не расчистишь все с помощью магии?

— Я не произношу заклинаний. Я не ведьма. Магия фей — это не какой-то дешевый фокус, человек. Наши способности — это священный дар, который следует использовать с умом и в праведных целях.

При этих словах мои щеки вспыхнули. Конечно, он не собирался просто щелкнуть пальцами и покончить со всем этим. У него был настоящий талант заставлять меня чувствовать себя глупо. В этом не было никакой необходимости. Нет, он сделал это, потому что хотел.

Высокомерный ублюдок.

Он явно считал, что я стою меньше, чем грязь под его ногами. Он не любил людей. Сомневаюсь, что, будь ситуация иной, он потрудился бы потушить меня, если бы я горела. Но сейчас я была ему нужна, а значит, я могла задать парочку лишних вопросов. Верно?

Я схватила старое ржавое ведро за край и принялась копаться в мусоре на земле в поисках инструментов, которые можно было бы спасти.

— Если есть Зимний дворец, значит, есть и другие королевские резиденции, верно? Осенний дворец? Весенний? Летний?

Кингфишер выхватил меч.

— Стоп! Стоп, стоп, стоп! Прости. Боги… Я не… я не…

Его ноздри раздувались, когда он расстегнул кожаный ремешок на груди и снял со спины ножны, вложил в них меч и прислонил к стене. Проведя рукой по волосам, он бросил косой взгляд в мою сторону, а его пальцы ловко перебирали кожаные ремешки и пряжки, когда он начал снимать с себя часть доспехов.

— Нервничаешь? — спросил он непринужденно.

— Нет! Я просто… ну, я подумала…