Рубаи

Я хотел и страстей не сумел побороть;
Над душою царит ненасытная плоть.
Но я верю в великую милость господню:
После смерти простит мои кости господь.

361

Да, лилия и кипарис – два чуда под луной,
О благородстве их твердит любой язык земной,
Имея двести языков, она всегда молчит,
А он, имея двести рук, не тянет ни одной.

362

От горя разлуки с тобою я вяну.
Куда бы ни шла, от тебя не отстану.
Уйдешь – все сердца погибают в печали,
Вернешься – они твоей жертвою станут.

363

Грех Хайям совершил и совсем занемог,
Пребывает в плену бесполезных тревог,
Верь, господь потому и грехи позволяет,
Чтоб потом нас простить он по-божески мог.

364

За любовь к тебе пусть все осудят вокруг,
Мне с невеждами спорить, поверь, недосуг.
Лишь мужей исцеляет любовный напиток,
А ханжам он приносит жестокий недуг.

365

Этот мастер всевышний – большой верхогляд:
Он недолго мудрит, лепит нас наугад.
Если мы хороши – он нас бьет и ломает,
Если плохи – опять же не он виноват!

366

Тайны мира, как я записал их в тетрадь,
Головы не сносить, коль другим рассказать.
Средь ученых мужей благородных не вижу,
Наложил на уста я молчанья печать.

367

Сокровенною тайной с тобой поделюсь,
В двух словах изолью свою нежность и грусть.
Я во прахе с любовью к тебе растворюсь,
Из земли я с любовью к тебе поднимусь.

368

Раз не нашею волей вершатся дела,
Беззаботному сердцу и честь и хвала.
Не грусти, что ты смертен, не хмурься в печали,
А не то тебе станет и жизнь не мила.

369

Кто на свете не мечен грехами, скажи?
Мы безгрешны ли, господи, сами, скажи?
Зло свершу – ты мне злом воздаешь неизменно,-
Значит, разницы нет между нами, скажи!

370

Знает твердо мудрец: не бывает чудес,
Он не спорит – там семь или восемь небес.
Раз пылающий разум навеки погаснет,
Не равно ль – муравей или волк тебя съест?

371

Влекут меня розам подобные лица
И чаша, чтоб влагой хмельной насладиться.
Хочу всем усладам земным причаститься,
Пока не настала пора удалиться.

372

Если к чаше приник – будь доволен, Хайям!
Если с милой хоть миг – будь доволен, Хайям!
Высыхает река бытия, но покуда
Бьет еще твой родник – будь доволен, Хайям!

373

Дверь насущного хлеба мне, боже, открой:
Пусть не подлый подаст – сам дай щедрой рукой.
Напои меня так, чтобы был я без памяти,
Потому и заботы не знал никакой.

374

Я для знаний воздвиг сокровенный чертог,
Мало тайн, что мой разум постигнуть не смог.
Только знаю одно: ничего я не знаю!
Вот моих размышлений последний итог.

375

Зерна наших надежд до конца не сберем,
Уходя, не захватим ни сад и ни дом.
Не жалей для друзей своего достоянья,
Чтобы недруг его не присвоил потом,

376