Рубеж

– Я говорю об Оливии. О том, что ты рассказала всем, как она опасна для улья. О том, как ты подбила всех на перезапуск разума Оливии в момент до лотереи. Тебе не приходило в голову, что может быть кто-то, научившийся любить Оливию в эти восемь лет, которые ты забрала? Что может быть кто-то, кого Оливия научилась любить в ответ?

Теперь Кит вскочил на ноги и выкрикивал мне искаженную версию слов из шествия Света и Тьмы.

– Мы были влюблены тогда. Я звал Оливию своим ангелом света, а она меня – ангелом тьмы. Телепатия навсегда разделила нас, так что мы не могли встретиться лично, но оба обладали обширными помещениями, где проигрывали те же книгарни, гуляли и разговаривали.

Я увидела события с новой поразительной стороны и виновато пробормотала:

– Я пыталась помочь Оливии. Она потерялась во фрагментации, и тени, боровшиеся за контроль над ее разумом, не просто превращали бедняжку в реальную опасность для улья, но превращали ее жизнь в муку. Единственным способом вернуть ей контроль над разумом стал перезапуск в момент до того, как она превратилась в телепата. Я так сосредоточилась на Оливии, что не думала, как это подействует на кого-то еще, пока процесс не оказался в разгаре.

Я застонала.

– Я знаю, что в извинениях нет смысла, но мне жаль. Мне правда жаль. Я слышала, что теперь Оливия стала всего лишь пограничным телепатом, зато вернула контроль над своим разумом. Однако понимаю, как ужасна должна быть эта ситуация для тебя.

Гнев в голосе Кита резко сменился скорбью.

– Я позвонил Оливии всего через неделю после того, как заработал ее отдел. Использовал в качестве предлога взаимодействие между нашими отрядами, а значит, с ее стороны было хорошими манерами поговорить со мной. Но я, к тому же, заинтересовался новым телепатом-женщиной всего на пять лет моложе меня. Оливия жаждала узнать о других телепатах и ничего не слышала о моей дурной репутации.

Он упал обратно в кресло.

– Мы провели несколько невероятных месяцев, пока не появились симптомы фрагментации. Я не мог помочь Оливии с ними справиться, поскольку для меня тени никогда не составляли проблемы. Они загромождали мою голову, самое большее, на пару недель, а потом моя телепатия ненадолго прерывалась, и следы стирались. Другие телепаты обладали собственными способами очищения. Клер использовала ульистские службы, Мортон – медитацию, Сапфир – физическую любовь, а Мира – цветы.

Кит расстроенно тряхнул головой.

– Но Оливия не смогла найти, чем себе помочь. С каждым днем, неделей, месяцем тени становились все многочисленнее и сильнее. Они сражались за контроль над ее разумом, и периоды, когда Оливия действительно была собой, становились все короче и короче. В итоге лишь несколько минут в день можно было увидеть проблеск прежней Оливии.

Я не решалась вставить хоть слово, поэтому мы сидели в молчании, пока Кит, наконец, не продолжил речь.

– И да, как ты только что указала, перезапуск сработал. Оливия вернула контроль на своим разумом. Теперь она всего лишь пограничный телепат, но возможно, так лучше. Останься Оливия истинным, ей пришлось бы вновь пройти весь ужасный цикл, а я не смог бы опять смотреть, как она распадается.

Он опять покачал головой.

– Оливия вновь обрела разум, и ее счастье гораздо важнее моего. Я бы согласился, что ты поступила как лучше, Эмбер, если бы не одно «но».

– Какое? – нервно спросила я.

– Твой отряд называют «ангелом света», – ответил Кит. – Ты забрала у меня Оливию, забрала ее воспоминания обо мне, а теперь и ее имя!

– Не я придумала, как назвать отдел, – грустно сказала я. – Золотой командир Мелизенда однажды дала нам такое кодовое имя, а затем его подхватили и остальные люди в силах законопорядка. Не думаю, что сейчас можно это изменить, но, пожалуйста, не могли бы мы заключить какое-то перемирие? Отряд Мортона вот-вот закроется на операцию. Улью отчаянно нужно, чтоб оставшиеся отряды телепатов работали вместе.

Я помолчала.

– Если улей рухнет в полную анархию, то пострадает или погибнет множество людей. Ты же не хочешь, чтобы с Оливией что-нибудь случилось.

Кит вздохнул.

– Эмбер, тебе ни к чему прибегать к откровенным манипуляциям. Я не намерен подталкивать улей к анархии. И прекрасно осознаю, что если это произойдет, то пострадаем и мы с ней. Я просто немного наказывал тебя за то, что ты со мной сделала. Изображал, будто пытаюсь украсть твоих людей. Заставлял тебя понять, как больно терять тех, кого любишь.

– Ты не просто изображал, – возразила я. – Ты освободил Тобиаса, зная, что он представляет угрозу моей жизни.

Кит пренебрежительно махнул рукой.

– Ты слишком драматизируешь. Тобиасу никогда не удалось бы тебя убить. Твои собственные ударники – просто неопытные мальчишки, но сейчас тебя охраняют четыре человека из старой ударной группы Клер. Я знаю, эти люди похожи на структурные щиты улья. Под их охраной Тобиас не смог бы тронуть и волоска на твоей голове.