Рубежники

Массивную мускулистую воительницу Весту запаковали в юбку и пиджак большого размера. Блузу от него надела смуглянка Зола. По неведомой случайности сегодня она нарядилась в длинную юбку черного цвета. Сошло за комплект. Миниатюрная Игла с трудом, но влезла в пиджак и блузку меньшего размера, юбка не подошла. Пришлось искуснице оставаться в своих брюках.

С мужской одеждой тоже пришлось изощряться. Широкоплечему творцу с длинной челкой оказались впору брюки большого размера, но не подошли рубашка и пиджак. Пришлось Лютику скидывать свой и оставаться в одной белоснежной сорочке. Но по крайней мере приметную форму творца мы скрыли.

Карат надел то, что не подошло творцу, свои штаны ему пришлось оставить. Худосочному чистителю оказался впору только верх от меньшего комплекта, а вот бедняга Тюлень остался без маскировки, как и я. Впрочем, на мне были джинсы и ветровка, а под водолазкой пряталось защитное белье.

– Так, вы вдвоем сойдете за неформалов, среди здешних сапиенсов и такие имеются, – проговорил учитель. – Снимай верх, Лиза.

Я быстрехонько отдала ветровку творцу, тот надел, но все равно его специальные штаны с кучей кармашков бросались в глаза.

– У меня под джинсами защитное белье, оно сойдет за легинсы.

И, не дожидаясь ответа, я сняла джинсы. Тюлень вмиг избавился от своих штанов и влез в мои. А потом за нас принялись девочки-воительницы. В джинсах проделали кучу дыр, как и в моих псевдолегинсах. От маленькой юбки оторвали лоскуты и повязали нам на головы. В сумочках девчонок нашлась и косметика, накрасили обоих. Тюленю подвели черным только глаза, мне намазали еще и губы. Думаю, видок получился что надо. По крайней мере, Веста, гримировавшая меня, с трудом сдерживала смех. Но шутки кончились, когда в дверь с той стороны кто-то с силой ударил.

Глава двадцать восьмая

Вначале все растерялись, но тут Карат замахал руками, призывая к вниманию. Моментально разбросанная одежда была собрана и спрятана за батареей. На лица вершители нацепили маски безумного ужаса.

– Лиза, постарайся не показывать, что видишь их суть, – шепнул воитель мне на ухо. – Иначе вся маскировка зору под хвост. А лучше упади в обморок, и тебе проще, и нам видно.

Я кивнула.

– Открыть дверь! – рявкнули с той стороны. – Иначе я взорву ее к вершковой матери! И всех за компанию.

Мы переглянулись.

– Хорошо-хорошо, открываем, – отозвался учитель.

– Жду, и без фокусов.

Ребята отодвинули парты. Лютик щелкнул замком, но дверь открывать не стал.

– Открыто! – крикнул он.

Дверь толкнули, но сразу не вошли.

– К противоположной стене, живо!

Мы послушно отошли вглубь класса. Только тогда ворвались они, двое чуждых с автоматами. Первый – знакомого вида ленивцеподобный крустул. Второго я тоже узнала и невольно содрогнулась. Зор – вонючий медведь с собачьей башкой. Оба здоровые и злобные.

– Долго, – прорычал медведь. – Не люблю ждать.

Он направил дуло автомата на Лютика и нажал на спусковой крючок. Я заорала от ужаса, но, оглушенная выстрелом, не услышала своего крика. Организм решил, что пора падать в обморок по-настоящему. Лишь чудом мне удалось остаться в сознании. Однако, как и планировалось, я рухнула на пол.

«Не желаю видеть их, – мысленно приговаривала я. – Ни видеть, ни слышать, ни ощущать».

– Добей обморочную самку, – велел зор. – Не хочу тащить ее. Или лучше…

Мама! Неужели меня решили сожрать прямо здесь?!

– Нет-нет! – заверещал Тюлень неожиданно тонким бабьим голосом. – Я сам понесу свою сестру. Пожалуйста, не трогайте! Я сам!

– Живо!

Меня тут же подхватили на руки и потащили в неизвестном направлении. Подглядывать я не могла, боялась сбить виденье. Лишь бы силы хватило, ведь чем дальше от Кьяки меня уносили, тем выше была вероятность, что вершители не смогут ничего рассмотреть.

Шли мы долго, или мне только так показалось. Лишившись возможности смотреть, я прекрасно все слышала: и плач, и крики ужаса, и рычание чуждых, и редкие выстрелы. До носа долетали запахи: монстров, крови, страха. Страх, казалось, пропитал школу, въелся в ее стены. Он клубился, подобно туману, оседал капельками воды на волосах, забивался в поры. Страх становился единственно доступным состоянием.

Наконец Тюлень остановился и с осторожностью положил меня вначале на пол, а потом и к себе на колени.

– Молодец, – прошептал он на ухо. – Даже здесь почти все видно.

Я чуточку успокоилась.

– Где мы?

– В спортзале. Детенышей почти всех привели. И многие наши умники здесь! Видно, посчитали, что выгоднее пустить их на консервы, чем убить просто так.

В его голосе послышалась с трудом сдерживаемая радость.

– По мне, лучше быть застреленной, чем съеденной, – буркнула я, не разделяя его восторгов. – Они не выдадут нас?

– Нет, конечно. Пусть они и слабые, но не глупые, – обиделся творец.

– Прости. А где Лютик? Он живой хоть?

Остальных я слышала: и Карата, и Иглу, и девочек-воительниц, и парней из их пригоршни.

– Здесь. Имитирует смертельное ранение. Девчонки ему помогают.

– А эти?