Рубикон Теодора Рузвельта

Рио да Дувида вместо ожидаемого курса на север, к Амазонке, выписывала самые замысловатые петли. Стрелка компаса вращалась во всех направлениях. «Мы не знали, что ждет нас за следующим поворотом», — писал Теодор. Каждый из участников похода по многу часов в день был занят тяжелым трудом: расчисткой топляка — поваленного леса, мешавшего движению лодок, геодезическими измерениями, поисками места для привала, разгрузкой и погрузкой каноэ, охотой на дичь. Рузвельт аккуратно заносил в дневник все текущие события. Кандидо Рондон вспоминал: «Он писал каждый вечер, никогда не оставляя свои литературные занятия, даже после самых трудных дней».

Бразильский полковник с интересом изучал одного из самых известных политиков великой северной страны. Накинув на пробковый шлем противомоскитную сетку и натянув длинные рукавицы для защиты от укусов насекомых, Рузвельт восседал на складном брезентовом стульчике, создавая очередную главу будущей книги. «Мне нравилось наблюдать его погруженным в раздумья, — вспоминал Рондон. — Он мог быть в полном одиночестве и не произносить ни слова, но его руки двигались, а голова решительно вздымалась, как будто он с кем-то спорил».

1 марта 1914 года, на третий день водного путешествия, произошел случай, едва не стоивший жизни одному из участников экспедиции. Бразилец-«комарада», расчищавший для ночлега заросли на берегу, отпрянул в ужасе, увидев перед собой кораллового аспида около метра длиной. Одна из самых ядовитых тропических змей Южной Америки явно изготовилась к атаке. Находившийся поблизости Теодор Рузвельт успел выставить ногу, и аспид впился ему в ботинок. Толстая кожа американского армейского ботинка выдержала ядовитый укус, после чего змея была зарублена мачете. Осмотрев ботинок, Рузвельт немедленно вступил с Дж. Черри в научную дискуссию о вариациях окраса встретившейся им рептилии.

Окна губернатора

В начале 1898 года Теодор Рузвельт был высокопоставленным, но мало известным в национальном масштабе чиновником. К концу года, по окончании кубинской кампании, полковник Рузвельт оказался самым популярным военным героем Америки. Вместе со славой пришло и выгодное политическое предложение. Республиканцы решили сделать полковника кандидатом на губернаторских выборах в штате Нью-Йорк. Победа «героя Сан-Хуана» представлялась легкой. Прежний губернатор-республиканец увяз в скандале, связанном с хищением общественных средств на реконструкцию канала Эри. Впрочем, имелось одно важное препятствие, имя которому было Т. К. Платт.

Отлаженную республиканскую машину в самом влиятельном штате страны контролировал многоопытный «хозяин», сенатор Томас Платт. Без одобрения этого партийного владыки не проходило ни одно назначение в Нью-Йорке и Олбани. Платт не особенно доверял «лихому всаднику», но речь шла о спасении сильно подмоченной из-за «скандала Эри» партийной репутации и об удержании губернаторского офиса в руках республиканцев.

По договоренности кандидат в губернаторы должен был нанести визит Платту в его штаб-квартиру в отеле на Пятой авеню и оговорить условия будущей политической сделки. Теодор охотно отправился на встречу, благосклонно выслушал сенатора и сказал, что принимает его условия, главным из которых было докладывать «боссу» о своих предполагаемых политических шагах. Либеральная пресса тут же начала писать о том, что полковник пошел на «сделку с дьяволом».

Первый же день в новой должности в Олбани, 1 января 1899 года, ознаменовался звоном разбитого стекла. Рузвельт засиделся допоздна на одной из деловых встреч, а следовавший заведенному распорядку дворецкий запер на ночь двери губернаторского особняка. Новому хозяину «имперского штата» пришлось высадить оконное стекло на первом этаже, чтобы попасть в собственную резиденцию.

Искушенный в интригах Том Платт допустил нелепый просчет: если и существовал политик, который не нуждался в покровителях, то им был Рузвельт. Новоизбранный губернатор штата Нью-Йорк не забывал о договоренностях и регулярно информировал Платта о собственных инициативах и произведенных назначениях. Рузвельт не отказывался от встреч с сенатором, был подчеркнуто вежлив с «боссом» и вместе с тем полностью игнорировал указания старого аппаратчика, вызывая у того приступы бешенства.

Особняк губернатора в Олбани

Губернатор Рузвельт запретил сегрегацию в школах и установил восьмичасовой рабочий день для государственных служащих. Главным же его достижением была реформа общественных институтов штата, которая выбивала почву из-под ног коррумпированных партийных бюрократов. Следующий закон, проведенный Рузвельтом через легислатуру, обязывал корпорации, ведущие бизнес в Нью-Йорке, платить франшизные налоги штату (Franchise Tax Bill). Это был уже открытый вызов всемогущей Уолл-стрит.