Рубикон Теодора Рузвельта

По мнению Рузвельта, Морган видел в президенте США не сильную исполнительную власть, а всего лишь «конкурента» в джунглях бизнеса. 14 февраля 1903 года Рузвельт создал министерство торговли и труда (уникальный случай: билль о создании нового ведомства был принят в Сенате за тридцать секунд). Подписав закон о министерстве, в составе которого было основано Бюро по делам корпораций, президент распорядился переслать свое перо банкирскому дому Морганов.

Против «наполеонов бизнеса», как их льстиво именовали хорошо оплаченные журналисты, у Рузвельта нашелся собственный Бонапарт. Генеральный прокурор США Чарльз Джозеф Бонапарт, внучатый племянник французского императора, раз за разом возбуждал уголовные дела против корпораций. Одна из самых ярких фигур в администрации Теодора Рузвельта, Бонапарт с благословления президента создал в 1908 году Бюро расследований, впоследствии преобразованное в знаменитое ФБР.

В 1905 году решением суда был распущен могущественный «Мясной трест». Олигархи и прикормленные ими конгрессмены обрушились на политику Рузвельта по регулированию монополий, называя ее «пьяным дебошем», мешающим американскому бизнесу. Словно по команде, началась травля Рузвельта в прессе. И все же правительство железной рукой Чарльза Бонапарта продолжало выявлять противозаконные действия корпораций. Среди них — раскрытие системы таможенных афер «Сахарного треста». В итоге компании пришлось выплатить государству более двух миллионов долларов реституции. В общей сложности правительство Рузвельта возбудило 44 судебных дела о нарушениях антимонопольного законодательства. Самый большой удар пришелся по нефтяной компании Дж. Д. Рокфеллера «Стандарт Ойл», которой присудили рекордный штраф в размере 29 миллионов долларов.

Знаменитый писатель Генри Джеймс обыгрывал аббревиатуру имени президента TR как «Теодор Рекс (король)». Общество приняло такое определение. Никто со времен первого президента Вашингтона не изображался в газетах в мантии и с короной на голове. Мир крупного бизнеса считал Теодора опасным радикалом. Не случайно до конца его правления дежурный тост за президента Соединенных Штатов встречался в Торговой палате Нью-Йорка ледяным молчанием.

«Мы выступаем не против богатства, а против порочного управления», — многократно повторял Рузвельт. Президент-интеллектуал, как никто другой, понимал назревавшую необходимость отказа от «чистых» либертарианских догматов о полном невмешательстве государства в экономику и настаивал на взвешенном, но влиятельном административном регулировании хозяйственной жизни страны. Через тридцать лет по этому же пути пойдет его дальний родственник — президент Франклин Делано Рузвельт.

Биограф Моргана Льюис Кори рассказывал, что однажды была сделана попытка примирить Теодора Рузвельта и Пирпонта Моргана. Частный клуб «Гридайрон» (привилегированный клуб Вашингтона) пригласил обоих на банкет. Выступая перед собравшейся финансовой элитой, президент говорил о том, что бесконтрольная деятельность монополий может разрушить капиталистическое общество и привести к кровавым революциям, поэтому государство обязано регулировать их деятельность. Неожиданно TR развернулся, обошел вокруг стола, подошел к тому месту, где с видом равнодушного презрения сидел Морган, и, погрозив кулаком близ лилового носа олигарха, закричал: «А если вы не дадите нам это сделать, то те, кто придет после нас, поднимутся на борьбу и приведут вас к краху!»

Стоит отметить, что в числе теодоровых ненавистников был находившийся в европейской эмиграции Владимир Ульянов — Ленин, который в статье назвал президента США «любезным шарлатаном», но дал довольно точное определение идеологии Рузвельта: «Не либерализм против социализма, а реформизм против социалистической революции».

Серьезнейшее из испытаний постигло Теодора Рузвельта под занавес его второго президентского срока. 14 марта 1907 года, «перегретая» банковскими спекуляциями, рухнула нью-йоркская биржа. Все началось с падения цен на медь и связанного с этим обесценения акций медного концерна «Юнайтед Коппер». Нарастающий снежный ком его проблем обрушил брокерские фирмы, перегруженные медными акциями, затем «просели» коммерческие банки, связанные с медным концерном и с этими брокерами. Снежный ком быстро превратился в лавину, которая едва не погребла под собой биржу, банковскую систему и саму экономику страны.

Паника 1907 года была предопределена. В Соединенных Штатах не существовало центрального банка, способного привести в соответствие предложение и спрос. По всей стране в 1907 году насчитывалось более двадцати тысяч национальных и принадлежащих отдельным штатам банков, действовавших без всякой координации и не имевших общих резервов. Большинство из них размещали свои свободные средства в корреспондентских банках в Нью-Йорке, а те, в свою очередь, поставляли капитал на фондовый рынок, частным лицам и компаниям. «Перегретой» бирже оказалось достаточно небольшого толчка, чтобы начался эффект домино.

Инаугурация Рузвельта на второй президентский срок