Рубиновое сердце богини

Старушки, сбившиеся в одну маленькую говорливую кучку, горестно завыли, прощаясь с храмом. Батюшка, заламывая руки, упал на колени, коммунист отвернулся, он не собирался поддаваться на провокацию какого-то попа.

– Постойте! Погодите! Мне нужно поговорить с вами! Это очень важно. – Батюшка неуклюже поднялся. – Вам нужны ценности? Я готов отдать все, только пощадите храм! У меня имеется одна вещь, она очень-очень ценная. Вас наградят, а церковь, она никому не причиняла вреда. Это всего лишь здание!

—Выкладывай.

—Вы обещаете? Обещаете, что пощадите ее?

—Или ты возвращаешь награбленное, или мы продолжим. – С врагами советского народа, к числу которых, несомненно, принадлежал и этот тощий мужик в рясе, командир разговаривать не привык, да и не умел он разговаривать, приказы – это ведь куда как проще.

—Нет! Я сейчас! – Священник метнулся к зданию. – Только не взрывайте!

—Куда?!

Батюшка вернулся быстро.

—Вот, – он протянул нечто, завернутое в чистую тряпицу. Руки попа дрожали, и неизвестный предмет так и норовил выскользнуть из пальцев. Командир брезгливо, двумя пальцами, развернул ткань.

—Ого!

Потревоженное воронье хриплым карканьем отозвалось на удивленный крик комиссара, а тот не мог оторвать взгляд от клочка пламени, уютно пристроившегося на ладони. Чудо, настоящее чудо, понятно, что камень бесценен. Но…

—А остальное где? – Коммунист был уверен, если есть один камень, должны быть и другие, просто хитрый поп надеется обмануть советскую власть. Не выйдет!

—Это все!

—Врешь, собака!

—Клянусь! Матерью Божьей, Отцом Нашим клянусь, хоть и грех это великий, клясться! – В грудь священника уткнулось черное дуло нагана.

—Где? Остальное? – повторил вопрос комиссар.

—Нету! Ничего больше нету!

А ведь он не врет, определенно не врет. Там, в церкви, действительно не осталось ничего ценного, следовательно, можно закончить дело.

—Колька, взрывай!

—Есть!

—Постойте! – Батюшка кинулся к обреченному храму. – Вы же обещали! Вы же…

Взрыв заглушил звук выстрела, со стороны казалось, будто бегущий человек просто споткнулся, упал, да так и остался лежать.

Комиссар сделал знак собираться, в списке его команды оставалось еще восемь церквей, а план рекомендовалось выполнить досрочно, правда, за камень ему зачтут не один план, но молодой непримиримый борец еще не решил, стоит ли рассказывать о чуде начальству. В конце концов, разве он – не часть пролетариата, и разве не имеет права на ценности, которые были отняты у угнетателей трудового народа. Конечно, имеет. Следует все тщательно обдумать.