Рубиновый лес

Голос Соляриса прокатился по залу вместе с тем рыком, что он издавал, когда терял контроль над человеческой сущностью и уступал звериной. Я не видела его, судорожно шаря взглядом по толпе, но слышала, как следом за рыком нарастает гул торопливых шагов. Первым, что я разглядела, были когти – похожие на наконечники стрел, они тянулись вперёд и ранили всех, кто стоял у Сола на пути, мешая вырваться в центр зала. Фарфоровое лицо стало совсем пепельным, сравнявшись по цвету с той рубашкой, в которой Солярис ужинал и которую до сих пор не сменил. Несмотря на то что он кричал, глаза его выглядели тусклыми и потухшими, а губы, поджатые, как у животных, обнажали зубы. Мне становилось ещё больнее от мысли, насколько же больно сейчас должно быть ему, ведь нет ничего хуже ситуации, когда тебя предаёт тот, кому ты поклонялся.

Я инстинктивно дёрнулась вперёд, силясь порвать поводок сейда, но ничего не получилось. Между мной и Солом будто разверзлась пропасть. Прежде чем он успел вскочить на платформу и броситься на Сенджу, у его шеи очутился гребень чужого крыла, блестящего, как сталь.

То был Борей. Я ничуть не удивилась этому: верный хускарл, пусть и драконий, всегда остаётся хускарлом. Крепко удерживая Соляриса на месте – одной рукой за шею, а другой за оба запястья, которые, судя по хрусту, ему пришлось сломать, – он не сдвинулся ни на шаг, как бы сын ни бился в его хватке. Более старый дракон всегда был сильнее, пусть и менее вынослив. «Отпусти меня! Я убью тебя, если не отпустишь!» – продолжал рычать Сол, пока вокруг снова не поднялся шум.

– Сенджу!

Ещё один голос выкрикнул ненавистное имя. Я узнала Альту, протиснувшуюся с другой стороны зала. Рот её был изогнут серпом от ярости, а хвост, ощетинившись, метался из стороны в сторону и рассекал воздух с таким свистом, что остальные драконы попятились, боясь угодить под раздачу.

– Эта девочка ведь совсем дитя! Ты не можешь решать, кому жить, а кому умереть, пускай ты и последний Старший! Какое жертвоприношение?! Какой вечный Рок Солнца? Мы не убиваем ни себе подобных, ни тех, кто не похож на нас! Этим мы и отличаемся от людей!

– Да! Иваанар!

– Верно! Правильно ле’рьят говорит!

– Мы не палачи и не сейдманы!

Крики одобрения, раздавшиеся в поддержку Альты с разных концов зала, немного подбодрили меня, хоть я и знала, что для Сенджу они не более чем блеяние пастушьих овец. Судя по тому, что я знала о нём, он всегда добивается своего любой ценой – и всегда эту цену платили за него другие.

– Либо дать Красному туману забрать всё живое и кануть в небытие вместе с людьми, – продолжил гнуть свою линию Сенджу, глядя в глаза Альте, которая подобралась к краю платформы ближе всех остальных, – либо спастись, принеся в жертву одну невинную жизнь и жизни тех, кто ненавидел нас так сильно, что истреблял веками. Неужели здесь есть о чём думать?

Завязалась бурная дискуссия, больше похожая на торги: продадут мою душу сегодня богам или нет? Пытаясь не потерять нить разговора, я вместо этого потеряла из виду Сола и Борея. Весь зал ходил ходуном и кипел от гнева.

– Дайре! Я бы позаботилась о тебе!

– Уничтожить… таких, как я? Такова твоя любовь, мама?

Меньше всего я ожидала обнаружить в этом зале Дайре. Впрочем, он даже сейчас выделялся, споря с сиреневолосой женщиной на пороге зала до того громко, что другие драконы тоже начали оборачиваться. С платформы было хорошо видно, как эта женщина плачет, тянет Дайре за руки, пытаясь увести прочь, но тот не поддаётся. Его чёрное одеяние с ромбовидным узором обзавелось новыми золотыми гривнами и костяными пуговицами, а выбритое лицо, обрамлённое косами, и отдалённо не напоминало о том потрёпанном жизнью человеке, который угрожал мне у таверн. Сложно было понять, что именно стало причиной семейного конфликта, но я догадывалась. «Я не лжец, госпожа». Ну да, как же, Сенджу…

– Рок Солнца?! Поэтому ты… воспитывала?! Отомстить?.. Настолько ранил?..

– Нет!

Их разговор долетал до меня обрывками сквозь шум. Я могла лишь вертеть головой, стоя на месте, поэтому внимательно следила за ними двумя, пока Дайре, оттолкнув мать плечом, не вылетел прочь из Шеннбрунна.

– Вот почему ты допустил окаменение Старших и не известил нас об этом трезвучием горна, как того требуют скрижали! – Вопль Альты вырвал меня из мыслей. Она бросила попытки переубедить сородичей, не выстояв перед авторитетом Сенджу, и потому взялась за него самого. – Они бы ни за что не одобрили то, что ты предлагаешь! Мы не просто убьём одну невинную жизнь во имя спасения – мы убьём целый вид. Молочный Мор отнял у меня сына, Юту, и я бы пошла на всё ради того, чтобы вернуть его. Но только не на это. Только не на убийство. Ибо не бывает спасения в смерти – смерть всегда только смерть!

– Что тогда ты предлагаешь, ле’рьят? – спросил Шэрай, и драконы вокруг него смолкли, внимая. Тысяча широко распахнутых глаз горела по всему залу.

Альта бросила на меня беглый взгляд, но, не подавая виду, что защищает меня, а не честь своего народа, громко сказала: