Рубиновый лес

Я не сомневалась, что такие драконы обязательно найдутся – в конце концов, даже среди здоровых плевел всегда найдётся хотя бы одно гнилое, – но оказалась к этому не готова. Чьи-то когти распороли мне щёку, и только когда на шею закапала кровь, я заметила мужчину, покрытого болотно-зелёными струпьями и наскочившего на меня сбоку. Взгляд его глаз, чёрных, как дёготь, был приклеен к красному локону в моих волосах, выбившемуся из-под заколки.

Звон стали и ослепляющие искры. Я упала снова, когда чужой меч отразил удар дракона, лишив его не только преимущества, но и протянутой руки, пытающейся схватить меня за горло. Отрубленная конечность залила кровью и пол, и то, что осталось от моего платья. Она залила даже самого Дайре, размахивающего спатой из стороны в сторону. Его это, однако, не расстроило: он просто обтёр нагрудник тем куском ткани, который отрезал от туники свалившегося дракона, а затем точно так же обтёр меч и невозмутимо спрятал его в ножны.

– Я искупил свою вину, – заявил он, даже сейчас не изменяя своему самодовольному тону, хотя, кажется, это я должна была решать, прощать его или нет. – Вставай. Нужно найти твоего зверька, если ты, конечно, не решила сделать Сенджу милость и дождаться его здесь.

Вопреки тому, что всё моё нутро молило выпустить из наруча клинок и вонзить его Дайре в горло, я последовала за ним, когда он махнул рукой в сторону гнёзд. Ничего другого мне не оставалось – может, я и неплохо ориентировалась в городе, но искать в такой суматохе Сола было всё равно что искать иголку в стоге горящего сена. У Дайре и прежде была сотня возможностей меня убить – если он не сделал этого сразу, то зачем ему делать это теперь?

Друг за другом мы миновали толпы, собравшиеся в центре Сердца, залитого маслянистыми тенями от крыльев: многие обращались прямо на ходу, улетая в Дикие Земли. Некоторые же продолжали искать меня: я несколько раз услышала своё имя из уст мужчин и женщин озлобленного вида, и, чтобы проскочить мимо них, Дайре пришлось натянуть мне на голову какой-то холщовый мешок, стащенный с брошенного прилавка. В конце концов мы достигли противоположной части города – Штормового района, – где дома напоминали острые скалы, а со стен текла вода, превращая невзрачные постройки в клочки морских водопадов. Этот район располагался слишком далеко от Шеннбрунна и центра Сердца, и я невольно замедлила шаг от закравшихся сомнений: зачем Дайре уводить меня так далеко? Что Солярис мог забыть здесь?

К счастью, прежде чем я позволила этим сомнениям пустить корни, один из скалистых домов рухнул, разнесённый взрослым драконом, упавшим с неба. Его чешуя напоминала кованые доспехи из стали и железа. Существу подобных габаритов должно было хватить одного укуса, чтобы разделаться с молодым сородичем, который тем временем назойливо прыгал вокруг него. Мелкий, проворный и с тёмно-красной спиной, порезанной когтями от хвоста до крыльев. Даже заляпанная кровью, его чешуя сияла, как жемчуг.

– Солярис!

Я наконец-то могла кричать во весь голос. И я кричала – так громко, как позволяли мне лёгкие, горящие от бега, – но Сол всё равно не услышал, слишком занятый тем, чтобы случайно не подставиться под зубы родного отца.

«Сенджу соврал! Неужели ты не понял?! Это он убил тысячу детёнышей! Убил твоего сына, Юту!»

«Юту убил не Сенджу, а ты! Это ты дал ему отравленное молоко! Если бы не ты, мой мальчик был бы жив».

«Так вот чем я заслужил твою ненависть…»

«Ты заслужил её, потому что ты слаб!»

Борей взмахнул крыльями и, взлетев, резко спикировал на Соляриса, вновь вонзая когти ему в спину и отрывая того от земли. У него почти получилось поднять Соляриса в воздух, чтобы снова унести в противоположный конец города подальше от меня, как он сделал это в Шеннбрунне, но чёрная тень, налетевшая на Борея, заставила того расцепить когти и вжаться в костяные колонны, держащие гору.

«Ты не прав, отец».

Я узнала Вельгара лишь после того, как узнала Маттиолу, спустившуюся с его загривка и кинувшуюся ко мне навстречу. Когда наши руки соединились, от сердца у меня отлегло. Она была заплаканной, с изодранными до мяса ладонями (именно поэтому для полёта на драконе и нужны были перчатки), но по крайней мере живой. Краска из шелковицы, которой она обычно подводила глаза и губы, размазалась и поплыла, однако Дайре всё равно присвистнул.

– Какая красавица, – присвистнул он, склонив голову вбок. – Знаешь, мне в Зимний Эсбат на рунах нагадали скорую женитьбу…

Матти даже не посмотрела на него. Только молча схватила меня за руку и потащила к Солярису, который к тому моменту, отряхнувшись, уже твёрдо держался на лапах и наклонился к земле, дабы мы могли забраться.

«Рубин, – моё имя из его уст вырвалось стоном, – быстрее. Прошу».