Рубиновый лес

После увиденного всякие споры утратили смысл. То, что показал им Сенджу, и впрямь было крайне убедительно – так выглядело ничто. Так выглядел конец света. И именно поэтому ни я, ни Альта, укоризненно качающая головой, не сомневались, каково будет решение жителей Сердца. Может, драконы и милосердны по своей природе, одарённые всепрощением и любовью, но, как и сказала Альта, смерть есть смерть. Никто не хочет умирать.

Вверх робко потянулись первые руки, и я закрыла глаза, а когда открыла их вновь, этих рук насчитывалось больше тысячи. Их поднял почти весь зал, и лишь несколько драконов воздержались, пятясь к дверям, чтобы молча сделать так, как считали правильным, – сбежать.

Решение было принято.

– Это неправильно, но другого пути нет… Мои малыши не заслуживают такой участи…

– Не собираюсь жалеть людей! Люди ведь тоже не жалели нас!

– Сделаем это. Да, сорнишиян, сделаем!

Несмотря на то что сейд обездвиживал меня от лодыжек до самой шеи, я вдруг почувствовала, что падаю. Голова снова закружилась, вернулась темнота в глазах и вкус желчи на языке, но то был вовсе не обморок. Меня просто столкнули с платформы на ледяной мрамор, одарив разбитыми локтями и коленками, пока нечто, занявшее моё место, вгрызалось в Сенджу, чудом застигнув его врасплох.

Весь зал пришёл в движение. Вокруг замельтешили драконы – женщины защищали детей, мужчины защищали женщин, – и всё словно подёрнулось рябью. Меня топтали, пинали и отпихивали, но ноги по-прежнему отказывались слушаться, ватные и онемевшие, будто бы их не было вовсе. Платформа же сверху трещала: не меняя обличия, Сенджу сражался с драконом, чья чешуя, серая, как пепел, яростно полосовала его по вытянутым рукам и лицу. Я никогда не видела этого дракона прежде, но зато видела его крылья – перепончатые, немного округлые, как у бабочки, и обтянутые такой же серой кожей…

Мелихор!

То, что это была она, подтвердила Альта, запрыгнувшая на платформу следом. Платье порвалось на ней, и хвост, прежде игриво выглядывающий из-под него, превратился в боевой кистень, усеянный шипами. В этот раз она защищала уже не меня, а свою дочь, которая оказалась у Сенджу в тисках. Раздался знакомый звук – снова хрустнула кость, но уже не птичья. Крыло Мелихор, вывернутое, безвольно повисло в перламутровых когтях.

Ни Борея, ни Соляриса нигде видно по-прежнему не было, как и других членов их семьи. Понимая, что в таком состоянии я вряд ли найду кого бы то ни было, я отползла под платформу, дабы меня не растоптали окончательно, и впилась в левую руку ногтями.

Плевать, зажила она полностью или нет. Разбить гелиос. Разбить сейд!

Однако гелиос не поддался. Несколько ногтей сломались под корень, пока я пыталась разодрать ими то, что походило на телесную ткань, но на деле оказалось крепче дерева. Вспыхнув от злости, когда после всех моих усилий на гелиосе не осталось ни царапины, я, превозмогая сейд, занесла руку над головой и изо всех сил приложила гелиос о край мраморной платформы.

Материал наконец-то треснул, раскалываясь.

Тогда я ударила снова, а потом ещё раз и ещё, пока гелиос не осыпался блестящей крошкой. К ногам тут же прилила кровь: кожу закололо, ступни загорелись, и, отодрав пальцами остатки гелиоса, прилипшие к локтю, я полностью освободилась от Сенджу. Даже губы наконец разомкнулись, благодаря чему я смогла вскрикнуть от удивления, когда поднесла излеченную руку к глазам.

Излеченной она была лишь частично. Не ныла на сгибах, не казалась вялой, словно пришитой от чужого тела. Ею вполне можно было двигать, держать ложку и даже драться, но явно не показывать людям – на руке почти не было ни кожи, ни мышц. Зато были кости. То, что обтягивало их, просвечивало насквозь, демонстрируя все суставы до кончиков пальцев так явственно, что их можно было пересчитать. Тем не менее это по-прежнему была моя рука, и, как бы она ни выглядела, лучше всё-таки с ней, чем без неё.

Оторвав лоскут от подола платья, я перевязала им левую руку, дабы не привлекать лишнего внимания, а затем схватила склянку с Красным туманом с края платформы и нырнула в толпу. Повезло, что та не разбилась, выпав у Сенджу из рук, и даже не пошла сколами под лапами Мелихор. Надо отдать Ллеу должное – он и впрямь хорошо закаляет стекло.

– Рубин!

Кто-то звал меня по имени, но это точно был не Сол. Решив не откликаться, чтобы вместе со мной не откликнулась беда, я бросилась бежать. По лбу стекал пот: драконы, собравшиеся вместе и переполненные эмоциями, источали такой жар, что начинали таять даже серебряные балки под потолком. Из-за распущенных крыльев и хвостов, сбивающих с ног, я то и дело падала, спотыкаясь. Даже когда поток драконов унёс меня прочь из Шеннбрунна и выплюнул где-то в центре города, вокруг по-прежнему были лишь незнакомцы. Лишь те, кто решил бежать с острова, спрятаться с семьёй в гнезде или… закончить жертвоприношение самостоятельно.