Рубцов возвращается

Глава XIX Ботаник

Выздоровление Ольги Дмитриевны пошло очень скоро, сотрясения мозга никакого не оказалось, а на легкие ушибы молодая девушка не обращала никакого внимания и все упрашивала тетку скорее ехать в Италию. Несчастная не знала, какая судьба готовится ей там.

Малодушно бежав обратно во Флоренцию, Клюверс, разумеется, и не намекнул в письме мадемуазель Крапивенцевой, что он приезжал в Монте-Карло, и с замиранием сердца ждал момента, когда, наконец, придет долгожданная телеграмма о приезде дам во Флоренцию.

Наконец, эта телеграмма, посланная достойной дамой тайком от племянницы, была получена, и Клюверс отдал все нужные распоряжения.

В течении более чем двухнедельного пребывания во Флоренции, он успел, разумеется, собрать всех своих слуг, на верность которых мог рассчитывать. Выбрав из них одного полу-итальянца, полу-австрияка, синьора Ланчелли, назначил его управляющим и мажордомом прелестной виллы Делля-Кроче, которую купил на имя мадемуазель Крапивенцевой, разумеется, обеспечив себя залогом (ипотекой) на сумму, превышающую ценность. Казимир Яковлевич и с друзьями не забывал держать за пазухой камень!

Во время своей поездки из Монте-Карло во Флоренцию, он в вагоне познакомился с одним американцем, господином Бооль, оказавшимся большим знатоком экзотических растений, ищущим места старшего садовника, или наведывающего ботаническим садом. Господин Бооль бывал и в России, говорил порядочно по-русски, и с первых же слов успел так понравиться Клюверсу, что тот пригласил его разбить зимний сад в его собственной вилле, около Флоренции, и сделать выбор растений, в которых сам Казимир Яковлевич смыслил мало. Почти незнакомый с итальянским языком, Клюверс очень обрадовался, что может говорить с Боолем по-русски, и тот из любви к ботанике, скорее, чем за крупное вознаграждение, предложенное миллионером, согласился временно взять в заведывание его оранжереи, теплицы и громадный зимний сад.

Читатели, конечно, догадались, что этот американский ботаник был никто иной, как Капустняк, который некогда был «ученым садовником».

Тотчас по приезде во Флоренцию, Бооль принялся за дело, и в короткое время Клюверс не мог узнать своего зимнего сада.

Вилла Амальфи, приобретенная еще раньше для себя Клюверсом заочно и довольно дешево, была когда-то княжеской резиденцией. Стоило только тряхнуть кошельком, чтобы придать ей блеск и жизнь. На этот раз Клюверс не скупился на расходы и ежедневно сотни рабочих чистили, красили, штукатурили великолепные княжеские палаты.

Зимний сад, или, вернее, помещение под зимний сад, было устроено чрезвычайно роскошно. Это была громадная стеклянная галерея со всеми возможными затеями и прикрасами. Тут были и темные гроты, выложенные настоящими сталактитами, и ручьи, и горы, и скалы. Недоставало только растений. Но и те, благодаря золоту Клюверса и искусству господин Бооля, в какую-нибудь неделю превратили пустую стеклянную галерею в роскошный тропический сад. Пальмы самых прихотливых рисунков венчали пригорки и скалы, чудные орхидеи гнездились по дуплам и во мху, в самых теплых местах теплиц, гроты каким-то волшебством превратились в уютные, полные неги будуары, словом, господин Бооль хотел очаровать своего хозяина и вполне достиг этого… Клюверс был просто в восхищении от вкуса и таланта своего «ботаника», и рискнул предложить ему остаться на его службе, в качестве главноуправляющего, на постоянном жалованье.

Господин Бооль после колебания согласился. Он мог в роскошных теплицах виллы делать все свои ботанические наблюдения, но только выговорил одно условие: иметь право нанимать и рассчитывать всю прислугу виллы, разумеется, кроме личной прислуги владельца. Не понимая по-итальянски и не умея обращаться с этим пылким народом, Клюверс с охотой согласился, и господин Бооль переехал на постоянное жительство на виллу Амальфи.

В это время во Флоренцию приехали Крапивенцева, и Казимир Яковлевич, весь увлеченный своей страстью, окончательно передал заведывание работами по саду и вилле своему новому управляющему.

Господин Бооль делал чудеса. Каждый день он открывал то старую фреску, где-нибудь в глухом коридоре, то отыскивал среди старого хлама, на чердаке, старинную картину какого-нибудь известного мастера, то из старых черепков собирал вазу или урну… Целая артель рабочих работала под его личным надзором, в глубоких подвалах виллы, устраивая там кладовые и места для склада мебели и утвари.

Однажды, когда рабочие расчищали один из наиболее темных углов дальнего погреба, в стене оказалась прекрасно скрытая потайная дверь. Управляющий велел прекратить дальнейшую работу и очищать следующие погреба, а на другой же день, с избранными двумя рабочими, одним немцем и другим французом, взятыми им сторожами, приступил сам к делу.