Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех

Бал удался, напомнив празднества былого двора размахом и роскошью. Рад в кои веки не пожалел казны и провианта, столы ломились, свечи сияли, менестрели сменяли клоунов, чтоб уступить место балаганным кривлякам. Между переменами блюд были танцы; раскрасневшаяся Императрица охотно танцевала с государем и первыми вельможами Империи, к ее вееру был пришит трупик вамбана, придворные пугались и Рандира искренне смеялась над нелепыми страхами.

Викард на спор начертал каллиграфию «Пчела над бутоном в весеннем саду» с завязанными глазами, держа кисть в зубах, – и выиграл погреб чудного ростеннского десятилетней выдержки, чем возгордился сверх меры. И полчаса доставал Эрея просьбой переправить добро в цитадель.

Иногда среди приглашенных мелькали Милина и капитан Гонт, мрачный после беседы с Радиславом. Как сообщили Эрею, торговца схватить не сумели и после бала Гонт отправлялся под домашний арест. За недостаток рвения.

Лорейны нигде не было видно. Но Эрей чувствовал: девушка рядом. Просто рыжая решила поиграть. В прятки, как в детстве.

Что ж, маг был не против. За двадцать лет можно привыкнуть к любым чудачествам. К тому же он знал одно верное средство: стоит прекратить поиски, как пропажа найдется сама.

Заметив в толпе придворных отца Свальда, Эрей перехватил звездочета и они подробно, в деталях просмаковали столь редкое и удачное расположение звезд, усиливших тонизирующий и защитный эффект обряда.

– Я наблюдал из Океана, – поделился Эрей, – очищение сыграли безупречно. Но вот в финале Лорейна позволила себе импровизацию.

Свальд вздохнул и покачал головой:

– Наслышан, наслышан. Кровосмешение, жертвенные чаши… Я пытался поговорить с ней, но девочка меня избегает. Вы же знаете мою дочь, Эрей, она любознательный и упорный ребенок. Все время рискует. Помните, в детстве она воровала яблоки по чужим садам. Ей было интереснее добыть их без спроса. Если Лори приходит в голову мысль, – разобьется, но проверит на деле.

– Что теперь? – безнадежно кивнув, спросил маг.

– Защита Императрицы, – снова вздохнул монах. – Это Ерэм надоумил, чтоб болтуну икнулось. Мол, на государыне порча, но если найти сказавшего слово и убедить доброй волей отказаться от всех проклятий, жертвенной кровью счистить судьбу, Императрица поправится.

– Ерэм прав, – дернул плечом Эрей.

– Знаю, что прав, друг мой, но кто его при ребенке тянул за язык? Ведь загорелась же, заставила меня Первосвященнику написать, рекомендации с просьбой о допуске к архивам Братства! И поехала, одна, в Венниссу, прости меня Единый, полгода прожила при женской общине в обучении светлым обрядам! Видите, Темный, я, пожалуй, горжусь своей дочерью. Не каждая девчонка в двадцать лет удостоится похвалы Первосвященника.

– За что похвала? – Эрей слушал отца Свальда с искренним интересом, чувствуя, что много потерял за два года добровольного изгнания.

– О, моя девочка смогла расшифровать свиток Эмвара! Подобрала ключ к запретному коду, над которым безуспешно бились великие умы! Правда, свиток у нее тотчас отобрали, от него за милю несло темной магией, хотя…

Свальд осекся, и Эрей ответил ему усмешкой: свиток Эмвара, по древним реестрам, помимо прочего содержал ряд темных обрядов по снятию порчи. Проведенный Лорейной ритуал доказывал, что с содержимым свитка невинное дитя успело ознакомиться.

– Ох, не зря ее Ведьмой зовут! – прошипел разозленный догадкой монах. – Ох, и выпорю я кого-то, пусть лишь на глаза попадется, шельма!

– Оттого и не попадается.

Звездочет лишь воздел к небесам холеные руки.

С отцом Свальдом Эрей дружил без малого двадцать лет, являясь опекуном его незаконнорожденной дочери. Звездочет был на редкость приятным собеседником и относился к магу без свойственного Братству предубеждения. Он красиво и познавательно говорил о звездах, любил на примерах показать, как различны бывают толкования акцидентов, каким извилистым путем судьба приводит сущий мир в соответствие с расположением небесных светил. «Звезды, – любил повторять Свальд, – это письмена, оставленные нам Ушедшим Господом, не прямые указания Пути, но подсказки, опознавательные вехи, пренебрегать ими – грех!» Эрей не пренебрегал, зная об астрологии не понаслышке, он охотно изучал новые аспекты предмета, в благодарность рассказывая монаху о камнях, рисуя формулы и простейшие заклинания.