Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех

Верный обещанию Эрей с интересом наблюдал за Дарителем. Тот пренебрежительно дернул плечами и чуть приподнял забрало, точно сплюнуть хотел, но передумал.

Когда пришла его очередь тянуть жребий, он не слишком утруждал себя выбором, помня, что среди отчеканенных на жетонах имен уже не было Эмберли Даго-и-Нора.

Ему выпал Сат Ван-де-Болм, довольно сильный рыцарь, славный многими победами, как на ратных полях, так и в спальнях прекрасных дам. Высокий статный воин, образец для многих поединщиков, он буквально излучал уверенность в исходе схватки, но, к удивлению Варта, Императора, беснующейся публики – и к своему собственному несказанному изумлению, – проиграл ее со второго удара. При первой сшибке рыцари сломали копья, их тотчас заменили оруженосцы, пропел рожок, в такт ему дрогнул неизменный плюмаж на шлеме селта, лошади взяли разгон, и даже Сат не понял, каким образом оказался в песке ристалища.

С трудом поднявшись, он не стыдясь поклонился победителю, благодаря за поединок и науку, признавая в нем великого бойца. И, едва доскакав до своих, принялся о чем-то рассказывать Эму.

Среди потрясенных зрителей лишь Эрей сохранял спокойствие и холодную голову. Ему приходилось видеть удар, сразивший Ван-де-Болма, последний раз лет эдак пятьдесят назад, когда Рад еще не родился, а молодой Флавиций любил потешить душу охотой и турнирами. Удар был доведен до совершенства, додуман, выверен до мелочей и подогнан под новые турнирные копья, но не узнать «Львиный Коготь» маг не мог.

– Ты учил меня чему-то подобному, – задумчиво проговорил Рад, обращаясь к советнику. – Ведь он опустил копье чуть ниже, будто метя в седло, а потом ударил снизу по верхней кромке щита, сначала рукой, потом всей силой лошадиного разгона. Я ошибся?

– Нет, государь, – ответил маг.

– И многих еще ты учил сражаться? – ревниво уточнил Император.

– Одного, – нехотя признал Эрей. – До вашего рождения, государь.

– Кто же удостоился этой чести?

– Мой сын. Но он оказался неважным воином и плохо усвоил науку. Он редко выезжал на ристалище.

Благородные рыцари продолжали тянуть жребий, избирая себе соперников, и славный Эствик одержал красивую победу над Васс-Прелингом, сельтским ротмистром, а доблестный Праллет уступил в схватке с О’Дьенном.

Закрывать турнир выпала честь Фигизмунду, сыну Ратлика Меченосца, известного в Ферро рыцаря. Он сшибся с благородным Голдером И-дель-Питтом, знатным копейщиком, но супротив ожиданий сумел выбить противника из седла и вынудить к бою на мечах, завидуя отцовской славе. И-дель-Питт и сам был лихим рубакой, так что удача отвернулась от зарвавшегося рыцаря, но ценой довольно сложного финта и вывихнутого предплечья Фигизмунд выбил оружие из рук Голдера, тем самым положив конец затянувшемуся поединку.

Зрители были в восторге, Линар кусал тонкие губы и переглядывался с раздосадованным Вартом, Император не знал, хмуриться или ликовать. Вопреки его расчетам ферры с незначительным отрывом повели в категории мастеров.

На второй и третий день турнира продолжались поединки по жребию. Рыцари меняли противников, сшибались, отдыхали, сходились снова. Те несчастливцы, что проигрывали три схватки подряд, выбывали из турнира. В перерывах между битвами знати простой люд состязался в стрельбе из лука, в кулачных боях и боях на дубинах. Здесь были свои любимцы, свои превозносимые до небес имена, и споры разгорались пожарче, чем в застеленных коврами ложах.

К концу третьего дня, в первых тенях затмения, герольды прокричали имена победителей турнира в группе мастеров.

Ими оказались Тойт Фигизмунд, Жатин О’Дьенн, Эмберли Даго-и-Нор и темная лошадка Мантрея, безымянный рыцарь по прозвищу Даритель.

Из этой четверки лишь у двоих, у прославленного Эма и никому не известного Дарителя, не оказалось на счету ни одного поражения.

Рад обреченно вздохнул, состроил приличествующую случаю торжественную мину и громогласно возвестил, что назначает предводителем армии Ферро, олицетворяющей Империю, славного рыцаря Дарителя, помянув его вполголоса недобрым словом. Что до армии воинственной Сельты, то ее поведет знаменитый вождь, сын маршала Варта, Эмберли Даго-и-Нор.

По обычаю Ю-Чиня на четвертый день начинались состязания, названные «малыми турнирными войнами» или общим турниром. Назначенные Императором полководцы набирали отряды из заявленного в списках рыцарства и вели их на врага, прилагая все старание и все таланты, чтобы добыть победу.

Эмберли Даго-и-Нор, прирожденный полководец, признанный вождь, недостатка в добровольцах не знал. Ему достаточно было кинуть клич и вытянуть руку с жезлом, как рядом с ним выстроились все рыцари, заслужившие право биться в финале, все, кроме желторотых юнцов, по негласным законам Сельты не допускавшимся к подобным баталиям.