Рудная черта

Первые капли, первый ручеек – пока еще слабый, не подгоняемый напором из вскрытых жил заструился в клыкастую пасть. Бернгард начинал кровавую трапезу, как заядлый гурман, пробуя вожделенную влагу на язык.

Но едва распробовав…

– А-а-а! – крик.

– У-у-у! – вопль.

Яростный. Дикий. Жуткий. Отчаянный.

С перекошенным лицом и окровавленной пастью, Черный Князь отпрянул от жертвы. Отплевываясь, отфыркиваясь, подвывая, будто битый пес.

Бесценная Смешанная кровь стекала по серебрёному доспеху, пробуждая в клубах зеленоватого тумана пугливые завихрения, разливаясь понапрасну у ног Всеволода. Но это, казалось, уже ничуть не волновало Бернгарда.

– Когда? Он? Тебя? – отрывисто и злобно вопросил сквозь клацанье и скрежет Черный Князь. Душимый гневом или, быть может, чем-то еще, он дышал тяжело, надсадно. И при этом жег Всеволода взглядом безумца. Ясно было одно: что-то пошло не так. Замысел не удался. Но в чем? И почему?

– Когда? – повторил Черный Князь. – Он? Тебя?

– Кто – он? – не понимая, прохрипел Всеволод. – Что – меня?

– Тот, чью кровь я только что пролил вместе с твоей. Пролил и испил… едва не испил…

– Кто? – все сильнее недоумевал и все больше тревожился Всеволод. – Что?

– Твой мастер! Твой старец-воевода! Твой Властитель… твой будущий Властитель. Когда он наложил свою печать на твою кровь?

– Старец Олекса?! – Всеволод оцепенело уставился на Бернгарда, вмиг позабыв и о цепких руках мертвецов и о стекающем из-под скулы теплом ручейке. – Властитель?! Свою печать?! На мою кровь?!

– Да! Да! Да! – трижды выплюнул Черный Князь. – А ты что же, полагал, Пьющий-Властвующий стоит только во главе этой Сторожи и оберегает только один проход между мирами?

– Олекса?! – У Всеволода вовсе перехватывало дыхание. – Он – тоже?!

Не может быть! Хотя… Откуда тогда это неуловимое сходство между русским старцем-воеводой и тевтонским магистром, бросившее в глаза еще при первой встрече с Бернгардом?

– Я говорил тебе – не я один прорвался в этот мир. И я говорил, что проникшие сюда Властители заинтересованы в его защите не меньше вас, людей. Я говорил, а ты не умел слушать, русич.

– Но старец Олекса!

Кто бы мог подумать!

– Да, и старец Олекса! Уж поверь мне на слово…

Всеволод начинал верить. И этому – тоже. Ибо по всему выходило: лгать Бернгарду сейчас нет никакой нужды.

Глава 46

– Глупец! – все сокрушался князь-магистр. – . Какой же я глупец! Я-то полагал, что Олекса не знает легенды о Срединном Дите. Если он столь неосмотрительно прислал сюда обоерукого, если не пришел с тобой сам, значит, ему не ведома сила Смешанной крови – так я считал. Я думал, это – подарок судьбы, счастливый случай, который выпадает лишь единожды. II я ошибся. Но как я мог предвидеть? Такое…

– В чем? – хрипло спросил Всеволод. – В чем ты ошибся, Бернгард? Чего не смог предвидеть?

– Твой мастер… твой старец-воевода… он совершил немыслимое. Невероятное. То, чего с живыми людьми никто не пытался сотворить прежде. Ибо прежде попросту не было такой нужды. Не могло быть…

– Что со мной сделал Олекса?! – требовал ответа Всеволод. – Что, Бернгард?!

– Он поступил с тобой как с Летуном, русич. Не испив тебя, он впустил свою кровь в твою.

Секунда на размышление, на осмысление…

– Но когда?! Как?!

– Об этом тебе лучше знать! – Бернгарда всего аж трясло. Выпирающие наружу клыки скрежетали друг о друга. Из рта-пасти стекала струйка розовой слюны. В глазах пылала неутоленная Жажда. И – догорала разрушенная Надежда. И – пламенела ярость, требовавшая выхода хотя бы в словах. – Было так… Твоя рука выпустила его кровь… А после – ты ее выпил. Кровь Олексы попала в тебя. И – поставила на тебе печать, как оборотай ставит печать на не пожранной еще жертве… Как «Эт-ту-и пи-и пья», как «Я-мы – добыча другого»…

– Оборотай?! – вскинулся Всеволод, хватаясь за спасительную соломинку. – Точно! На мне ведь действительно стоит метка волкодлака! Может быть, поэтому…

– Не может! – раздраженно рявкнул Берн-гард. – Поэтому – не может! Метка оборотая отпугнет лишь других оборотаев. Для высшего Пьющего она – ничто. Твоя кровь помечена иным. Кровью Властителя. Причем помечена так, чтобы об этом не заподозрил никто. Кровь Властителя в тебе можно почуять, только отведав твоей крови. Ни оборотай, пометивший тебя, ни Эржебетт ее не пробовали. Они лишь чуяли великую силу, кроющуюся в ней. Я же, по неразумению, вкусил твоей крови. И я едва успел ее выплюнуть. И я говорю тебе, русич: Пьющий-Властвующий отравил твою кровь своей.

– Не было такого! – отчаянно замотал головой Всеволод, чувствуя, как все сильнее расплывается по шее теплое, липкое. – Я-то это знаю точно!

– Нет, русич, ты знаешь неточно, – звучали неумолимые слова Бернгарда. – Ибо вкус твоей крови свидетельствует: было. Все было именно так, как я сказал.

Бернгард утер окровавленные губы, сплюнул еще раз. Зашелся в надсадном кашле. Быть может, магистр все же сглотнул каплю-другую кровавой отравы? А впрочем, что за мысли?! Ведь это…

– Это невозможно!.. – упрямо пробормотал Всеволод. – Не могло ЭТОГО быть… Никогда… Чтобы Олекса… Чтобы я пролил его кровь… Чтобы я испил ее…

Он осекся.