Рудобельская республика

— К бою… товсь! — покатилась по полю команда.

Красноармейцы развернулись плотной цепью, выкатили вперед пулеметы.

Версты за три от города их встретил густой винтовочный залп. Бойцы залегли. Шесть пулеметов накрыли бандитскую цепь в неглубоком яру. Пули свистели над головами антоновцев, не давая им возможности не только подняться, но даже пошевелиться. Некоторые попробовали отползти назад, но их прошили пулеметные очереди. Цепь красноармейцев передвигалась за плотной стеной огня.

А колокола гудели и гудели, созывая с соседних хуторов бандитские шайки. На окраине городка суетились живописно одетые фигуры, но соваться под пулеметный шквал не отваживались. Бандиты начали отползать по балке, искали спасения в канавах и залитых водой ямах; некоторые пытались отползти к высокому кургану, стоявшему у дороги, но так и оставались лежать в поле. В балке отстреливались из обрезов и винтовок. Выстрелы раздавались все реже и реже. Одним удалось перебраться к реке, другие притаились на дне яра.

Красный батальон достиг городка. Навстречу плеснуло дружными залпами свинца, с церковной колокольни заговорил пулемет. Бандиты держались. Они били из-за домов и оград, с чердаков и окон. Раненые красноармейцы не покидали строй. Рота могилевских и смоленских курсантов, которой командовал Тараевич, обошла Борзну с тыла и отрезала бандитам путь к отступлению. По колокольне ударили пулеметы красных. Антоновцы бросились врассыпную, организованное сопротивление прекратилось. Задолго до конца боя Антонов и полковник Секира в утлой лодчонке переплыли на другой берег реки и исчезли в березняке.

После полудня стрельба совсем утихла. Обезоруженных бандитов собирали на площади возле церкви. Их проклинали здешние мужики и бабы, порывались к тем, кто грабил и издевался над ними в дни пьяного разгула банд.

Из тюрьмы вышли сорок три коммуниста. Их не кормили, не давали воды, избивали до крови, выворачивали руки, ломали ребра. Поддерживая друг друга, они пришли на площадь, где собралась чуть ли не вся Борзна.

Красноармейцы небольшими группками отводили бандитов в тюрьму.

На средину площади вышел измученный, с большим синяком под глазом седоусый мужчина. Он снял с полысевшей головы шапку и низко поклонился красноармейцам:

— Спасибо вам сердечное за освобождение. Кулаки и эсеры замучили наших лучших товарищей: председателя ревкома Ивана Филипповича Гриценко, военкома Палийчука и многих преданных революции большевиков. Их мы не забудем, а бандитам не простим!

Кто-то протянул оратору красное знамя. Он высоко поднял его над головой:

— Радяньска влада жила и будэ жити на Вкраини!

К оратору подошли его товарищи, освобожденные из тюрьмы коммунисты, взялись за руки и, прихрамывая, поддерживая друг друга, двинулись по улице к зданию ревкома. Рядом с ними шел Соловей, за ними — большая толпа горожан.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1

Кто-то тихо постучал в окно. Переждал и постучал еще.

— Кого там нелегкая носит по ночам, — проворчала старуха. — Архип, выйди, глянь.

Расслышав в хате разговор, за окном отозвался знакомый голос:

— Отворите, это я, Роман.

— Я сам, батька, — вскочил с кровати Максим Левков и босой, в полотняных исподниках выскочил в сени. Лязгнул засов.

В сени вошел Роман Соловей.

— Не проспи советскую власть, сынок, — не здороваясь, начал он с порога. — Поднимай людей, хлопче.

Максим в потемках начал быстро одеваться. Поднялся и уже натягивал сапоги его отец.

— Еще дотемна в Хоромное пожаловали верхом Казик Ермолицкий, Плышевский и Перегуды. Все с винтовками и саблями, а у речки сотни полторы шляхтюков с оружием, торбы хлебом и салом напаковали. Сюда направляются. Большевиков, грозят, вешать и коммунию разгонять. Марылька моя сама слышала, как они друг перед другом выхвалялись и зубы скалили. Прибежала, передала мне. Я — за резвины да огородами, будто сено под старыми стогами подобрать. Отирался по кустам, пока стемнело, а потом перебрался в лес, тут они меня, думаю, черта с два найдут. Пока сюда добрался, так и ночь настала. Так что живей подымайте людей, мужчины. К утру эти шершни здесь будут.

Максим оседлал маленькую мышастую кобылку и поскакал в Карпиловку, а Роман с Архипом будили мужчин в Ковалях и Лавстыках. Через час человек полсотни с винтовками, берданками и двустволками хлюпали по раскисшей весенней дороге в Рудобелку. А там уже собрались карпиловские и руднянские мужики. Корней и Тимох Володько привели человек пятнадцать вооруженных хлопцев. Они еще вечером примчались в Дуброву из Лучицкой волости просить у рудобельцев подмоги. Шляхетская банда разгромила их ревком, расстреляла председателя и секретаря и заняла волость. Хлопцы, сколько могли, отстреливались, но разве устоишь перед вооруженной до зубов оравой. Вот и ускользнули в Рудобельскую республику, дошли до Дубровы и остановились. А как только прослышали, что и тут дело до драки дошло, тотчас — в ружье и в волость.