Рудольф Нуреев

О Нурееве вполне справедливо писали впоследствии, что в его исполнении были свои недостатки. Однако мужской танец стал не только равноправным с женским, но и, в исполнении Нуреева, обрел самостоятельное значение, исполненное не меньшей красоты и выразительности. Он не боялся показывать на балетной сцене красивое мужское тело, не стесняясь его обнажать и умело используя грим. Многим притягательность Нуреева казалась волшебной, магической. Большой эффект производила на зрителей его экзотическая внешность: нестриженая лохматая грива, лицо с резкими, восточными чертами, экспрессивная, выразительная пластика, а самое главное – неугасимый внутренний огонь, который был виден в каждом его движении и жесте.

Конфликты, конфликты…

Партнершей Нуреева в труппе барона де Куэваса была американка Розелла Хайтауэр, которая была старше его на 18 лет.

Начинала она в труппе дягилевского танцовщика Леонида Мясина, потом сменила несколько театров по всему миру, а к концу карьеры уже сама руководила крупнейшими балетными труппами Франции и Италии.

В 1962 году балерина, уже решив уйти со сцены, дала серию последних выступлений в Казино Довиля и парижском Театре Елисейских Полей, на которых танцевала с Рудольфом Нуреевым, Соней Аровой и Эриком Бруном. Сообразив, что именно скандально известное имя Нуреева привлечет публику, Хайтауэр поставила его на афише выше имени Эрика Бруна. Конечно, это было неправильно и даже неэтично. Нуреев находился лишь в самом начале своей карьеры, в то время как Брун был признанным мастером.

И вот теперь нечто подобное повторилось и после премьеры «Жизели»: Эрик Брун приревновал Нуреева к роли. Ранее он сам танцевал Альберта, и был прекрасным Альбертом, но не таким, как Нуреев. Вернее, совсем иным, нежели Нуреев.

Шесть лет назад, танцуя в паре со стареющей примой Алисией Марковой (англичанкой из труппы Дягилева, взявшей русский псевдоним), он ошеломил мир балета, покорив публику безупречной техникой, однако он не внес новизны в образ героя. Успех был бурным, однако не таким бурным, как сейчас у Нуреева. И никогда на его долю не выпадало таких оваций.

Это не могло не поразить Бруна, воспитанного в традициях датского балета, в котором техничность, академизм ставились на первое место.

Было бы неправильным сказать, что Эрик завидовал, скорее, он был озадачен и обескуражен.

Расстроенный Брун покинул театр, Нуреев бросился за ним, а следом ринулись восторженные поклонницы. Это была их первая размолвка. Потом таких будет еще много. Постоянная ревность, соперничество, ссоры, примирения и постоянная потребность друг в друге – таковы были сложные взаимоотношения этих двух людей.

Трудности усугубились и после того, как всевластная Нинетт де Валуа заключила годичный контракт с Нуреевым, отвергнув Эрика Бруна. Конечно, Бруну было обидно: он был не менее талантлив, а технически куда более совершенен, нежели Нуреев, но все это перевешивала безумная, фантастическая популярность Рудольфа, «рудимания».

Спокойному уравновешенному датчанину было невозможно выдержать сравнение с необузданным татарским темпераментом Нуреева, «Чингисханом сцены». Понимая это, Эрик замкнулся в себе.

Обиженный и разозленный Брун вернулся в Копенгаген. Там он пробыл недолго, а Руди звонил ему каждый день. Потом приехал навестить. Но тут в довершение бед у Эрика Бруна скоропостижно умерла мать, которую он очень любил. Рудольф, разлученный со своей матерью, искренне сочувствовал ему в его горе.

Казалось, наступило примирение! Но вместе они пробыли недолго: Брун заключил контракт с Сиднейской оперой и уехал в Австралию. Рудольф Нуреев очень тосковал по нему и поначалу снова звонил ежедневно, а Эрик не желал с ним говорить. Улаживала конфликт чудесная балерина, бывшая невеста Эрика Соня Арова, умная и здравомыслящая женщина. Она подолгу объясняла Рудольфу, что далеко не всем людям нужно, как ему, выплеснуть свои проблемы на других. Что некоторые предпочитают замыкаться в себе и переживать все молча. Рудольф понимал… и не понимал. Желая объясниться, он взял отпуск и сам отправился в Сидней. Надо заметить, что Рудольф Нуреев, много гастролировавший и облетевший весь земной шар, несмотря на это страдал аэрофобией и летать очень боялся. Но тут желание встретиться с любимым человеком пересилило страх. Однако во время полета произошел инцидент, который сам Нуреев вспоминал с ужасом.