Руины Арха

Черной мышце удалось спрыгнуть с ножа, упала рядом с рукой, другие уцелевшие мышцы тоже выталкиваются из омертвевшего носителя, хотят сшиться в новую сетку.

– Не по себе как-то, – признался я.

– Правильно, что боишься, – кивнул Борис. – Эту пакость надо сжигать.

Борис достал из торбы флягу со спиртом, и вскоре смотрим, как танцует гудящее пламя, наслаждаюсь теплом.

– Заразиться маловероятно, но бывает, – сказал Борис. – Как-то раз после рейда на самурабов заночевали в лагере неподалеку, а одному из наших упал за шиворот кусочек такой мышцы. Когда засыпали, был нормальный мужик, а под утро перебил половину наших. Пока спали, тот кусочек за ночь разросся в сетку, скрутил его всего. Прикончили с трудом.

На всякий пожарный умылись. Борис посоветовал осмотреть себя. Рядом с пламенем я разделся, тщательно проверил, нет ли черных ошметков.

– А ты? – спросил я.

– Ты забыл, у меня под одеждой армия, – улыбнулся Борис. – Уничтожают любую заразу на своей территории.

– Интересно, каково это, быть ходячей казармой…

– Привыкаешь ко всему.

С гигиеной покончено, рубашка опять на мне, надеваю брюки, запаска из торбы Бориса, щедрый он, хоть и мародер. А мои штаны, я заметил только сейчас, кислотные брызги превратили в сито. Затянул ремень, сажусь завязать шнурки на ботинках. Паразит уже отгорел, пепел дымит, у раскаленных камушков колышется зной. Неподалеку блестит клинок из воротника многоножки.

– Ладно, пошли, – сказал Борис, глядя на отражение в его грани. – Обойдемся без трофеев.

– Согласен.

– Хотя приятное в этой встрече есть.

– Что?

– Где-то рядом может быть Колыбель.

Я внутренне встрепенулся. Забыл, что наш поход имеет пункт назначения.

– Самурабы бродят в окрестностях Колыбели, – пояснил Борис. – Возможно, стеклотина зашвырнула нас удачно.

Мы попали под дождь. Вернее, в систему ветхих коридоров, где-то наверху, судя по всему, бурлит река, ее ручейки через трещины разбегаются по коридорам ниже, просачиваются меж плит, с потолков льет дождь, а полы затоплены.

Такие места, само собой, кишат гидрокрысами. Мы зажгли факелы, вышагиваем, демонстративно махая огненными букетами, пламя рождает галактику отражений в чешуйках и глазах гидрокрыс. Зверьки в стенах, на потолке, на упавших плитах и колоннах, рассекают воду под ногами как торпеды.

– Вообще-то они мирные, – говорит Борис, дирижируя факелом, – но когда их столько… Лучше дать понять, что с нами шутки плохи. А то учуют превосходство, чем Арх не шутит… Кушать хотят все.

– А что, эти две спички дают нам офигеть какой перевес?

– Да не то чтобы… Но гидрокрысы терпеть не могут огня. Как и все живое, но они – особенно.

– Не потухли бы…

– Упаси Арх.

Моя плазма на спине, дробовик под плащом Бориса. Против такой толпы они как бейсбольные биты против пчелиного роя. Если бы эта орда решилась, смяла бы нас вместе с факелами, просто никто не хочет быть первым. Первые – всегда смертники.

Путь преградил водопад, пришлось идти сквозь. Борис накрыл меня плащом, и мы пробежали под стеной воды. Факел Бориса погас, а на моем пламя сжалось в трепещущий комочек, но дождевые коридоры на этом кончились, дальше пласты плит крепкие, сухие.

С помощью моего факела развели костер, одежда сушится.

– Значит, логова культа больше нет? – спросил я. – Его ведь поглотила Тьма.

– Фирма гарантирует. Коннери умник, но укротить Тьму ему не по мозгам. В кои-то веки Тьма сделала что-то хорошее. В Руинах стало чище. Хотя бы на время.

– На время?

– Уверен, Харальд, Коннери и прочая элита сбежали через телепорты, не дураки, такой исход наверняка предвидели. Но пока соберут вокруг себя новых психов, пока найдут место для нового убежища, пока отстроят…

– Они в курсе, что мы пришили жрицу?

– Может, и нет. Подумали, что сгинула во Тьме с другими.

Сидим у костра, я в одних труселях, Борис голый по пояс, играем в шахматы. Плазма и дробовик дежурят бок о бок у осколка статуи ангела – у каменного крыла. Шмотки висят тяжелой улыбкой на веревке, мы натянули поперек коридора. С вещей капает в пламя, вода шипит.

Я повел коня в атаку.

– Ты говорил, Тьма уничтожает не только материю, но и пространство. Расстояния между городами укорачиваются, ведь между ними Тьма съедает куски реальности.

– Да.

Обмен пешками, черная и белая покидают доску.

– А Руины так не исчезнут совсем?

– Руины бесконечны. У бесконечности сколько ни вычти, все равно останется бесконечность.

– Это радует. Лишь бы Руины были бесконечными в самом деле.

– Не сомневайся. Хотя, что Руины могут исчезнуть, и впрямь не исключено…

Моего коня, внезапно угодившего в петлю, срубил конь Бориса. Соображаю, как быть, пальцы нервно поигрывают, а Борис продолжает:

– Есть версия, что вспышки Тьмы – знак того, что Руинам приходит конец, они умирают.

– «Умирают»? Они же камни…

– Виртуальные камни, если помнишь. И если веришь. А виртуалу нужен источник питания.

– Ну… даже если так, почему Руины должны исчезнуть? Их что, выдернули из розетки?

– Вроде того.

– Зачем?

Пока я спасал положение на левом фланге доски, Борис пробил оборону правого, с доски улетел мой слон.

– Руины никому не нужны.