Руины Тиррэн Рина. Пламя на углях (СИ)

Она уже привычно для себя остановилась и опустилась на скамеечку перед домом, где раньше наверняка гнездились бабушки. Сейчас она пустовала, лишь валялся под ней опрокинутый и рассыпавшийся пакет семечек, уже полностью растасканный птицами. Выл между домами промозглый осенний ветер, где-то в стороне одиноко каркала ворона. Небо начинало потихоньку чернеть. Значит, у Серафимы оставалось не так уж много времени до того момента, когда ей нужно будет вернуться домой. Всё же не хотелось бродить в потёмках.

Подобные вечерние променады теперь стали для неё обыденными. Врачи советовали побольше гулять, особенно по значимым для неё прежде местам — авось, это даст какой-то толчок к возвращению воспоминаний. Гулять не то чтобы хотелось, но сидеть в четырёх стенах бабушкиной квартирки не хотелось ещё больше. Самой же Марте Афанасьевне, казалось, и вовсе было всё равно, есть Серафима дома или нет. Да, она водила единственную из оставшихся внучек по больницам, записывала к психологу, покупала таблетки, которые выписывали бесконечные врачи, но взгляд её всегда был холоден. И Серафима знала, почему. Бабушкиной любимицей всегда была Элька и только Элька, безумно похожая на деда. И Серафима знала, что бабушка предпочла бы, чтобы вернулась именно Элин, не она.

Ветер резко подул сильнее, закачав ветви деревьев и сдув пакет куда-то в сторону. Серафиме даже показалось, что мимо промелькнуло несколько крупных снежинок. Неожиданно стало холоднее, словно температура за секунду упала на десяток градусов. Она выше натянула шарф и недоуменно нахмурилась. По коже против воли побежали мурашки.

За спиной раздались чьи-то медленные осторожные шаги. Серафима несколько секунд напряжённо в них вслушивалась, пока незнакомый человек не остановился в нескольких метрах от неё.

А потом чужой тихий голос проговорил:

— Серафима?

Она быстро, почти не отдавая себе отчёта в собственных действиях, обернулась. За скамейкой стоял высокий юноша, а может уже и мужчина. Полумрак скрадывал его лицо и силуэт, но Серафима разглядела одежду необычного покроя и неестественно белые длинные волосы. Может, парик? Во всяком случае, выглядел этот человек так, словно сбежал с какого-нибудь конвента, вроде КомикКона, или со съёмок очередного фантастического фильма. Конечно, ни то, ни другое в их городке не проводилось, но объяснило бы и его странно светящиеся синим глаза. Наверняка просто цветные линзы, от которых отражается свет старого фонаря.

Серафиме очень не хотелось думать про то, что свет фонаря был жёлтым и тёплым, а глаза у юноши мерцали в сумерках каким-то странным — бабушкина соседка тётя Люба, любительница ужасов, сказала бы, что мистическим — холодным огнём. Да и в целом вид его не внушал доверия.

— Простите, мы знакомы?

— Ты меня не узнаёшь? Но как же… — в голосе незнакомца послышалось явная растерянность, а в голове у Серафимы словно что-то щёлкнуло.

Она не знала этого человека, а вот он, судя по его обескураженному виду, явно был с ней хорошо знаком. Может ли он иметь отношение к тем пяти годам?

Серафиме почему-то не хотелось это выяснять. Небо уже темнело, и ей пора было возвращаться домой к бабушке, под иллюзорную защиту старых стен с ветхими обоями, и пить свои таблетки. Может она бы и посидела здесь ещё, если бы была одна, но незнакомец спутал ей все планы и просто-напросто напугал, в чём ей очень не хотелось себе признаваться. Ну, что он ей сделает? Подумаешь, просто ошибся, обознался, со всяким бывает. Он не может иметь к ней никакого отношения, наверняка даже не местный.

— Не узнаю. Вы, наверное, обознались. Простите, но мне пора идти.

Серафима поднялась с места, стараясь не делать резких движений, но тут же испуганно рванулась прочь, потому что незнакомец вдруг сделал ещё один шаг вперёд и протянул к ней руку с абсолютно реальными острыми когтями, длиной с пол его ладони каждый.

Ветер завывал в ушах от быстрого бега, леденяще обжигая лицо и шею. Шарф слетел и остался за предыдущим поворотом. Старый и слишком длинный пуховик путался в ногах, жарко лип к взмокшему телу. Кровь гулко стучала в висках, от нехватки воздуха перед глазами темнело, ноги дрожали и подгибались. Серафима на секунду остановилась, опёрлась о колени руками, прерывисто вдохнула несколько раз, и вновь бросилась вперёд по мокрой от дождя улице. Ботинки шлёпали по лужам, обдавая ноги холодными брызгами.

Сколько продолжалась эта погоня? Она не знала. Перед незнакомцем у неё не было ни одного преимущества, кроме возможности сворачивать в еле заметные приезжим подворотни и закоулки. Однако долго это продолжаться не могло — Серафима чувствовала, что сил у неё осталось совсем немного. К горлу подкатывал ком, она начинала задыхаться. Мигрень калёным железом жгла где-то над левым глазом.

Её преследователь и не думал отставать. Она буквально чувствовала спиной его взгляд и слышала следующие за ней по пятам шаги. Всё ближе, всё громче, всё отчётливей.