Руины Тиррэн Рина. Пламя на углях (СИ)

Мирэд последовал его примеру и посмотрел вниз. Действительно, перед входом в пещеру оказались начертаны странные, не виданные им прежде рисунки рун — изогнутые линии, какие-то чёрточки и точки, ни одного знакомого элемента. Это тоже было странным, если учесть, что с рунной магией он сталкивался далеко не в первый раз. Почему-то сейчас даже не верилось особо, что этими кривыми чёрточками были обозначены древние силы, что по поверьям, а видимо, и не только по поверьям, создали Тиррэн Рин. Все руны были нарисованы настолько схематично, что создавалось впечатление, будто их корябали палочкой на песке пятилетние дети, а не сам Советник Тёмного Короля. Все. Кроме одной.

Она была чем-то похожа на неправильно изогнутую букву «э», обрамлена спиральными узорами и словно бы пульсировала неярким рыжим светом. Эта пульсация отдавалась покалыванием где-то на кончиках пальцев ног, и Мирэд не понимал точно, видит ли он рождающий её свет на самом деле или, скорее, ощущает каким-то шестым чувством. Однако это не казалось больше важным. Руна лежала прямо перед ним, только подойди, сделай шаг. От неё едва уловимо веяло теплом — как от тлеющих углей, оставшихся от прежде буйного и яркого костра.

Должно быть, это и был тот зов, о котором говорил Тамерзар — ведь остальные знаки так и остались для него детскими каракулями. Мирэд не без содрогания приблизился к руне, останавливаясь точно перед диковинным узором, но больше не почувствовал ничего необычного — лишь слабое тепло продолжало обнимать его ступни, как если бы от неё шёл пар, да всё так же сильно было желание подойти ещё ближе, коснуться начертанного на песке контура и… И что было бы дальше?

Застлавшая разум дымка спала, и Мирэд настороженно замер, не позволяя себе поддаться искушению и сделать ещё один шаг, прямо в центр руны. Опасно было смазывать её границы, опасно терять контроль.

Краем глаза он заметил, что и остальные заняли свои места, образуя ровный круг.

— Теперь вытяните вперёд правую руку, — Советник вытащил из поясных ножен тонкой работы кинжал. На его лезвии была гравировка — надпись на драконьем, — но Мирэд не смог прочитать её с такого расстояния. По его памяти, такие гравировки были обычно на оружии магического толка, обладающем помимо обычных колюще-режущих свойств и свойствами особыми.

Например, изрезанный драконьими знаками посох Вановэйе, одной из Тёмных Королев древности, способен был разить врагов молниями на несколько километров окрест — если верить записям, хранящимся в Малахитовой Резиденции, конечно же. Своими глазами Мирэд легендарную Песнь Грома не видел — его, что не удивительно, на нижние уровни подземелий, где было укрыто от чужих глаз большинство реликвий Совета и располагался склеп Тёмных Королей, не пускали.

Этот же клинок, судя по всему, был исключительно ритуального применения — в навершии его рукояти играл солнечными бликами крупный самоцвет в окружении нескольких камешков поменьше, по самой же рукояти ползли искусно вырезанные из золота и серебра чешуйки. Не стал бы никто всерьёз сражаться этой наверняка баснословно дорогой игрушкой — помимо всех этих излишних для настоящего оружия украшений кинжал имел в недостатках и не слишком длинное лезвие. А вот для того, чтобы заколоть напрасно мечущуюся по алтарю жертву, он подходил просто прекрасно…

Тамерзар отчасти оправдал его кровожадные мысли, когда, неспешно двинувшись от входа в пещеру по кругу, бросил:

— Руна должна испить вашей крови. Именно кровь позволит пробудить её в полной мере и создать мост для Семерых.

Не то чтобы Мирэда страшили древние боги — в конце концов, он и сам служил одному из них, но затея Советника с каждой секундой казалась ему всё менее и менее понятной и безопасной, а отчасти начинала и пугать. Зачем ему призывать Семерых, если он хочет всего лишь забрать скифь? Да и проливать свою кровь для того, чтобы провести в привычные смертным четыре измерения аватар бога… Что Тамерзар задумал, Маррак побери?

Понятное дело, что перечить он ему не будет — не столько потому, что попросту не осмелится, сколько из уважения к негласным правилам, но ясности всё же хотелось.

Тем временем Советник, дошедший до первой руны, бросил на стоящего рядом с ней СэльСатара недовольный взгляд. Капитан не удосужился ни снять перчатку, ни закатать рукав, что было бы логичным в данной ситуации, а лишь стоял и смотрел на Тамерзара со странным выражением в мерцающих глазах. Мирэду показалось, что на мгновение он даже заметил в них насмешку. Но потом Советник тихо зашипел, схватил капитана за запястье и, резко дёрнув его рукав вверх и оголяя полосу пепельно-серой кожи, сделал короткий поперечный разрез. Кровь — странная, не то багровая, не то фиолетовая, полилась на песок.